– Ты притворяешься? Давно началась. Как выяснилось, та несокрушимая военная сила, которой Химмельблю угрожал всему Голдивару, оказалась враньём. Скоро мы тоже обзаведёмся сельскабом и… Впрочем, какая разница. Поела?
– Да.
– Спокойной ночи.
Взмах рукой – я снова повалилась в беспамятстве. С куском хлеба во рту.
3
Осторожно открыла глаза: небо опять в ромбической решётке… впрочем, нет.
Неба вообще не видно. Фургон для перевозки скота закрыт тканью и обвязан. Сквозь редкие щели проникал дневной свет. Колёса не стучали по плитам Голдиварского Тракта, а шлёпали по сельской дороге.
Мне очень хотелось пить. А во рту словно застрял тот сухой кусок хлеба, с которым уснула. Я поднялась и поднесла руки к губам. Вместо хлеба нащупала вставленный в мой рот деревянный кляп, обвязанный тряпкой.
Испуганно замычав, попробовала вытащить его, но сила, вложенная в перчатки-ловушки, развела руки в стороны. При второй попытке меня отбросило к стене, а перчатки намертво к ней прилипли.
Сейчас появится рожа гофратского мага и меня снова вырубят… Вместо этого услышала скрип телег и ржание лошадей. Кто-то переговаривался на химмеле. Узнала деревенский акцент – мы в глубинке!
– Далеко до поста стражников? – я распознала голос усатого предателя.
– Неа, почти рядышком, – ответил деревенский. – Через десяток флю будет мост. У моста – стража.
– Пускают?
– Смотря куды. Враги же рядом. В сторону фронта мало кто едет, все наоборот бежут оттудова.
«Так, линия фронта с Гофратом может проходить только по двум направлениям, – подумала я. – На Скервар и через Спорные Территории, которые остались в нашем подчинении, но Гофрат не признавал этого факта. Впрочем, знание мировой истории и географии не поможет сейчас».
– Спасибо, храни тебя Триединый, – пожелал усатый.
– И вы оберегайтесь им, – ответил деревенский.
Окошко открылось. Я успела закрыть глаза, притворяясь спящей.
– В забытьи ещё, – сообщил гофратец.
– Мост, стража! – предупредил голос с задней части самоходки.
Гофратец задвинул окошко:
– Ну, Баэст, ты готов?
– Да, – ответил усатый. – Предоставьте мне говорить. Я же на самом деле торговый представитель торговой компании «Хандель».
Самоходка замедлила движение. Остановилась. Услышала, как к нам подошли стражники, гремя латами и щитами.
– Торговый представитель, – донеслись до меня обрывки фраз. – Вот мой жетон… везу товар в…
Стражники обошли экипаж. Двери в стене фургона загремели и открылись. Жмурясь от яркого света, я встала на колени и замычала, стараясь показать, что я тут не по своей воле.
Перед фургоном стояли Баэст и стражник с жетоном командира на груди. Он в полном обмундировании, в тяжёлых доспехах и шлеме. Опираясь на копьё, заглянул в фургон, проверяя, нет ли кого ещё?
– М-м-м, и-и-и, – надрывалась я.
По знаку командира, рядовой взобрался в фургон и поворошил солому на полу. Проверил кувшин с водой и простукал стены.
Командир задержал на мне взгляд, потом повернулся к Баэсту:
– Трофеечка, говоришь?
– Так точно, мой командир, – ответил Баэст и приложил руку ко лбу в военном привете. – Везу в расположение второго сводного пехотного полка армии Скервар Три.
– Служил, что ли?
– Нет, мой командир.
– Тогда опусти руки, пока не отрубил. И не разговаривай, как военный.
– Есть, мой командир.
Я задёргалась, припечатанная к стене ловушками. Рядовой подполз ко мне и начинает щупать, обыскивая. Залез под рубашку, потом в – штаны.
Командир снова посмотрел на меня:
– Что-то не похожа она ни на гофратку, ни на номасийку.
– Форвиррка же, мой командир. Видите, какая белая?
– Хм, зачем же ты её перегоняешь через всю страну с одного фронта на другой? Нельзя было продать в бордель Драйденского фронта?
– Можно. Но тут такое дело, командир. Те бойцы, что воюют с Гофратом и Номасом уже пресытились местными. Поэтому выгоднее продавать им форвиррок, а в бордели Драйденского фронта выгоднее продавать девок с Гофрат-Номасийского фронта.
– Ясно.
Рядовой всласть нащупался и выполз из фургона. Я стал так сильно и отчаянно извиваться, что грузовая самоходка закачалась. Баэст поспешно закрыл двери.
Загремел и защёлкнулся замок.
– Кэр, Баэст, во время досмотра вашего экипажа не выявлено нарушений. Ваше разрешение на работу в прифронтовой зоне признано действительным. Пусть Триединый будет на вашей стороне. Гони сто пеньгенов и проваливай.
– Но не было же нарушений…
– Были бы нарушения – взял бы тысячу.
Через некоторое время самоходка тронулась с места. Под колёсами долго стучали доски моста. Значит, переходим Флодд, самую широкую и длинную реку в мире.
Я уже не дёргалась, а только ревела.
В ответ на мои стоны открылось окошко:
– Сладких снов.
4
…
Я открыла глаза: небо снова в ромбической решётке. Изредка его закрывали ветки деревьев.
Под колёсами стучал Голдиварский Тракт. Пока я была без сознания, перчатки-ловушки открепились от стены. Я лежала на холодном полу. Перевернулась набок.
Перед моим лицом катался кувшин. Я безучастно наблюдала его движения. Круг в одну сторону, круг в другую, карета подпрыгивает на выбоине – круг в другую сторону.
Кто-то за стеной снова завёл музыкальный рулль. На этот раз не песню, а заунывную номасийскую мелодию. Такие сочиняли предки Аделлы Лью, кочующие по степям Номаса.
Итак, в Голдиваре война. Хадонк и Аделла мои враги. Святые камушки, как это глупо! Как могут быть врагами люди, которые рисковали жизнью вместе со мной, стараясь победить самое древнее зло?
Быть может, надо было помочь Первомагу вернуться в Голдивар, чтобы озверевшие правители и свихнувшиеся патриоты всех стран поняли, что мы не враги? Что все государства, как луны из Семилунья, зависели друг от друга? Кто-то был больше размером, поэтому не виноват в том, что притягивал и воздействовал на тех, кто меньше.
Снова перевернулась на спину. Через решётку потолка прорвался порыв холодного ветра. Горный воздух… Родные Щербатые Горы, но скорее всего с неродной стороны, с территории Гофрата.
Открылось окошко:
– Есть хочешь?
Я молчу. Гофратец бросил в меня сухой хлеб и ещё более пожухшие овощи. Я подобрала и начала есть, запивая водой.
