Куда делся Матвей – оставалось загадкой. Ведь он был слаб, чтобы уползти. Да и куда бы он делся от целого отряда вражеских лазутчиков?
Каждый новый допрос повторялся. Даже порядок вопросов и обвинений не менялся.
Но однажды генерал показал мне такое, что только запутало все мои предположения о судьбе Матвея.
3
На последнем допросе генерал был чрезвычайно хмур. Раньше подыгрывал моим шутливым приветствиям:
– А, кэрра Бленда. Давно не виделись. Ну, готовы продать родину? Нет? Ничего, скоро заставим.
Щелчком пальцев отдал приказ магам – сжатый воздух вдавил меня в кресло.
– Надоело твоё упрямство, – сказал генерал, прохаживаясь внутри защитного поля. – Пойми, сейчас война. Ты – враг. Утаиваешь потенциально важную информацию. Но ты девушка, ты молода и красива, а мы, гофратцы, не номасийцы, для которых жизнь человека ценится меньше, чем следы костра на заброшенном кочевье.
Тут я не могла не согласится.
Если бы я попала в руки соотечественников Аделлы, то с меня давно содрали бы кожу, отрезали бы нос и уши. А потом ливлинги, обернувшись какими-нибудь зубатыми монстрами, играли бы моим телом, покусывая и расцарапывая ровно до тех пор, пока не начала бы умирать. Затем в меня вдохнули бы чуть-чуть жизни, чтобы продолжить пытку.
При этом номасийцы гордились, что у них не принято насиловать женщин.
– Но больше терпеть я не намерен, – сказал генерал. – Смотри и делай выводы.
Он развернул свиток умобраза.
Появилось побережье Омгана, где меня захватили. Были видны камни, за которыми позже я спрятала Матвея.
– Это зрение нашего ливлинга, – пояснил генерал. – Обернувшись птицей, он наблюдал это с ветки дерева,
Где-то над озером вспыхнул портал. Внимание ливлинга переместилось на него. Через некоторое время появились я и Матвей. Материализовались, побарахтались в воде и вышли на берег. Агент, перепархивая с ветки на ветку, не терял нас из виду.
Вот мы разулись, вылили воду из ботинок. С Матвеем случился тот необъяснимый припадок. Он упал, начал корчиться. Со стороны это выглядело ещё загадочнее.
Вот мимо ливлинга проскакали лазутчики. Я поняла, что и они не подозревали, что за ними велось наблюдение.
Я оттащила Матвея за камни, временно пропав из виду – ливлинг-птица сосредоточил внимание на отряде всадников и портале. Потом его взгляд снова переметнулся в сторону камней – я выскочила и позвала на помощь. Отряд остановился и развернулся…
– Хорошо, хорошо, – отозвалась я. – Признаюсь, я была не одна. Но всё это не имеет никакого отношения ни к войне, ни к сельскабам! Если я скажу правду, вы всё равно не поверите.
– Не спеши, – отрезал генерал. – Смотри дальше.
Вот меня вырубили и разместили поперёк седла лошади Баэста. Я увидела, что этот гад тут же положил ладонь на мою задницу.
Несколько стражников принялись обыскивать побережье. Зашли за камни… Весь умобраз вдруг осветился ярким жёлтым светом. Над камнями вырос пузырь, состоящий из множества световых копий. Стражников не просто проткнуло, а разнесло на тысячи кровавых кусочков.
Баэст успел накрыть себя и командира силовым полем, которое быстро разрушалось градом жёлтых стрел. Тогда, развернув лошадей, они скрылись из вида.
Ливлинг взлетел над лесом, чтобы рассмотреть световой пузырь сверху, но ничего кроме слепящего света не увидел. Тогда поспешно улетел, уворачиваясь от стрел.
– Вот, что там произошло, – сказал генерал, сворачивая умобраз.
Я была потрясена:
– Честно, клянусь Триединым… Я не знаю… Человека за камнями зовут Матвей. Он вообще не из Голдивара. Он с Земли, из иного мира.
– Маг?
– Нет. У них вообще нет магии.
Генерал устало потёр переносицу:
– Опять ты врёшь. Допустим, ты не знаешь секрет производства ингермаггеров. Ладно, быть может, ты не знаешь, откуда у Химмельблю взялись сельскабы. Но не знать, что с тобой был сильнейший внеклассовый маг…
– Я говорю правду!
Генерал достал из стола мешочек и высыпал на стол какие-то обломки.
– Что это? – спросила я.
– Вот и я хочу спросить, что это… – многозначительно сказал генерал. – Это обломки стирометров, что были на наших агентах. Устройства попросту разорвало от подсчёта магической энергии, которую высвободил этот твой Матвей.
– Но я не понимаю, как это произошло!
– Прости, Бленда, но твоё упрямство вынудило нас на крайние меры. – Генерал махнул рукой стражникам: – Увести её.
33. Больное воображение
1
Гофратцы были не такими жестокими, как номасийцы. Номасийцы могли бы истязать меня дни и ночи напролёт, просто наслаждаясь воплями. Но пытки – это пытки, не важно, кто тебя истязал.
В странах с высокой культурой пытки принимали самые мерзкие формы именно потому, что высококультурные люди хотели как можно скорее добиться от жертвы признания и прекратить её страдания.
Гофратацы пустили по кирпичам стен и пола моей камеры разряды шаровой молнии. Квиксоль, вступив во взаимодействие с энергетическими разрядами, сработала как усиливающий преобразователь. Если ранее камни темницы выматывали меня, забирая энергию, то теперь наполнили каждую частицу тела взрывом хаотичных колебаний. Струны, которые отзывались в душе мага ощущением слияния с мирозданием, теперь раскалились, опутывая меня, вгрызались в тело, проходя сквозь него, как проволока. От каждой раскалённой проволочки ответвились сотни ещё более раскалённых проволочек…
Кажется, я кричала. Вероятнее всего – я орала и рыдала.
Кажется, я убеждала стены, что ничего не знаю. Что мне не в чем признаваться, что у меня нет тайн.
Даже звуки стали моими врагами.
Крики боли порождали новую боль и новые крики. Цепь нарастающих болевых ощущений сворачивалась в спираль, как мир во время переброски через портал. Кончик болевой спирали с каждым витком увеличивал мои и без того невыносимые страдания.
Вот-вот кончик ухватит за своё начало, что я скоро умру. Разряды вдруг прекратились – я вернулась в реальность. Осознала, что молча лежала на полу темницы, дёргаясь в конвульсиях.
– Клянусь Триединым, я ничего не знаю! – взвыла я. – Вы пытаете невиновного человека.
– Рассказывай! – прогремел голос из-за стены.
Я поспешно рассказала. Про ненастоящего Первомага, про то, что наша религия основана на заблуждении, которое пестовали те, кто знали правду. Что Самое Древнее Зло, созданное в результате ошибки, когда-нибудь вернётся в наш мир.
Наговорила лишнего. Про Землю, про Брянск, про магическую курицу Кифси… Про неисчислимое количество вариантов миров в беспредельной Вселенной магических струн. Про что-то ещё.
