Лорт-и-Морт погладил свою пушистую белую бороду и зашевелил такими же пушистыми бровями. Мы ждали угроз, но услышали смех:
– Вот и разрушители легенд пожаловали. Хо-хо. Куды дели мою кольчугу? Ладно, оправдание воровству придумаете потом. Сначала вы рассказываете подробно, что натворили со статуей Первомага. Потом я рассказываю, что вы на самом деле натворили.
Непонятная сила вытолкнула меня из ряда товарищей. Я обернулась: толкнула не магия, а Аделла Лью.
– Ты самая умная, ты и объясняй, – прошипела она.
Я одёрнула кафтан, разглядывая грязные следы от своих башмаков на полу.
Подняла голову. Посмотрев главе Академии прямо в глаза, сказала:
– Кэр Лорт-и-Морт, что бы ни утверждал Хадонк Джексон, пытаясь выгородить нас, главный виновник произошедшего – это я.
– Хо-хо, всё интереснее и интереснее.
– Да… Я читала запретную книгу знахаря Скро Мантиса «Летопись Закрытых Семилуний». Оттуда узнала, что Триединый Первомаг не совсем то, о чём нам толкуют с детства. И что статуя Триединого скрывается где-то в окрестностях Химмельблю. Сопоставив некоторые намёки, я предположила, что статуя Триединого хранит необычайные магические возможности. Тот, кто её откроет, заберёт их себе. Этими идеями я заразила друзей.
Маг в маске дракона смотрел на меня, пугая до дрожи. Нарре Скиг фальшиво закашлял. Несколько магов подошли ближе.
– Я тоже читал эту книжку, – сказал Лорт-и-Морт. – И что? Разве я бросился разрушать легенду, которая была одной из основ мирного существования народов Голдивара?
От этого признания я опешила, растерянно посмотрела на Нарре Скига. Он ещё сильнее закашлял и сквозь «кхе-кхе» пробормотал:
– И я читал.
– Все читали, – послышалось из зала.
– Так себе повесть. Слог тяжёлый.
– Скукота…
– Автор – богохульник, – добавил церковник в золотом халате. – Вся «Летопись» – хула на Триединого и его служителей.
– Говорят, этот Нарре Скиг писал, налившись до краёв ягодно-зерновым дрикком, – заметил мужчина в военном мундире.
– Оно и заметно, – согласилась немолодая дама в платье с вейронскими узорами. – Что ни глава, то противоречие.
Лорт-и-Морт поднялся со стула. Тяжело ступая, подошёл ко мне:
– Книжка запретна для молодёжи. Изложенные в ней домыслы развращают молодые умы. Результат ты уже знаешь.
– Простите, кэр Лорт-и-Морт, мы не знали, что творили.
– Хо-хо, – грустно повторил он. – Знали.
– Я готова ответить за свои поступки. Но мои друзья не виновны.
– Виновны.
4. Умобразы и правда
1
Лорт-и-Морт медленно шагал сквозь толпу, мы четверо шли за ним, замыкал Нарре Скиг. Вошли в одну из боковых переговорных комнат, примыкавших к залу. В центре – пустой каменный стол. Вместо огня в камине – покрывшиеся пылью угли.
Лорт-и-Морт тяжело опустился на мягкое кресло с подлокотниками. Нарре Скиг поспешно помог ему сесть. Странно было видеть, что один старик угождал другому, будто тот старше его. Но Лорт-и-Морт и был старше, на пятьсот семилуний точно.
– Дети, то, что вы сейчас узнаете, неизвестно даже многим присутствующим в зале.
Лорт-и-Морт развязал тесёмки воротника своей накидки, хотя в комнате прохладно:
– Я буду говорить, а вы не стесняйтесь прерывать. Вопросы помогают понять истину. Беспрекословное послушание – её скрывает.
– М-м, тогда вопрос. Что с нами будет? Казнят?
Лорт-и-Морт повернулся к Нарре Скигу:
– Ты чего им наговорил?
– Только намекнул на последствия.
– Совсем запугал детей. Нет, дорогие мои, вы будете жить… пока что. Государство Химмельблю давно отказалось от наказания смертью. Используя свою военную силу, навязало и остальным странам Голдивара просвещённые законы сохранения жизни.
При упоминании превосходства Химмельблю Аделла Лью и Хадонк Джексон возмутились, но смолчали.
– Вам четверым придётся искупить вину, – продолжал Лорт-и-Морт. – А для этого рискнёте жизнями. Вам же не привыкать, детишки, ведь вы смело сорвали покровы тайны с Триединого… Что же, в своё время люди древности сделали нечто похожее.
Нарре Скиг раскатал на столе рулль умственного образа. Причём один в один такой, каким фулели потешали зрителей на ярмарках. Создавая бесплотные образы, они оживляли сказки, легенды и анекдоты.
Аделла Лью не удержалась от усмешки:
– Вы будете посвящать нас в великую тайну, используя развлекательный умобраз?
– Хо-хо, девушка, давно установлено, что молодёжь лучше воспринимает рассказ в картинках, нежели в степенном диалоге с мудрецом.
– «Показывай, а не рассказывай» – вот девиз фулелей, фабрикующих рулли умобразов, – вспомнила я.
– Верно, Бленда. Хотя ты осилила скучнейшее повествование косноязычного Скро Мантиса без увлекательных картинок, хо-хо.
Перед нами возник дымчатый рисунок неизвестного города. На горизонте узнала силуэт Щербатых Гор, но выглядели они едва знакомо. Не хватало ещё чего-то, но я не могла понять, что именно.
– Это началось более трёх тысяч семилуний тому назад, – начал Лорт-и-Морт. – В ту эпоху, когда никакого Семилуния ещё не было, а те, кто рождались магами, не понимали своего дара и не развивали его. Академий тоже не было, знания изредка передавались от одного мага к другому. А, как известно, если не начать обучение в детстве, то к двадцати семи семилуниям дар игры на магических струнах выветривается полностью. Маги существовали сами по себе. Они были так редки, что считались выдумками.
2
Умобраз развернулся на весь стол, показывая древний город в деталях:
Люди в старинной одежде возделывают поля, используя примитивные орудия. Нет даже человекоподобных слоггеров, которые в наши дни трудятся на самых грязных работах, будучи сами созданы из камней, грязи и простецкого заклинания соединения.
– Не было ни Голдиварского Тракта, который связывает все города нашего мира, ни Голдиварского Объединения Наций, – продолжал Лорт-и-Морт.
– М-м, но мы же знаем это из уроков истории?
– Говори за себя, Слюбор, – крикнула Аделла Лью. – Я слишком часто пропускала занятия.
– Тогда перейду к главному. – Лорт-и-Морт замолчал, словно размышляя, не добавить ли «хо-хо». Но продолжил без смеха: – Был один маг… Имя его проклято и забыто. Он первым осознал, что Вселенная связана магическими струнами, которые и являются основой всего сущего. Он был умён и упорен. Скоро он овладел наукой игры на этих струнах. Даже не овладел… а создал её с нуля.
