– Все, надеюсь? – страдальчески спросил Мика, выныривая из огромного супермаркета на свежий воздух.
– Сейчас проверим, – ответила летунья и достала список. – Так, это есть, это есть, это купили. Да. Вроде все.
– Отлично, – обрадовался Волшебник, – давай отойдем подальше, чтобы никто не видел, и отправимся в мир Кости. Вот не думал, что меня будет радовать мир, где совсем нет никакой инфраструктуры. Но после всех этих магазинов так хочется побыть вдали от всех этих людей.
– Вот так и приходит старость, – пошутила Ариэль.
– Ничего не имею против, – ответил Волшебник. – Ладно, пошли, вон тихий скверик, там и перенесемся в другой мир.
– Подожди-подожди, – запротестовала летунья, – давай еще чуть-чуть здесь побудем. Вот хоть в том скверике давай немного посидим. Смотри, там мороженое продают.
– Мороженое? А давай, сто лет его не ел.
– Что, правда сто лет?
– Не надо все слова буквально воспринимать.
– Кто вас, волшебников, знает, – рассмеялась Ариэль и побежала к киоску с мороженым.
Микаэль немного задержался. Он смотрел, как бежит летунья, молодая и легкая. И почему-то вдруг и правда почувствовал себя древним стариком. Он действительно не мог вспомнить, когда последний раз ел мороженое. Даже испугался немного.
– Да нет, – отмахнулся он от своих мыслей, – не сто лет. В пятьдесят шестом ел сливочный брикет.
Проходящая мимо парочка недоуменно посмотрела на Волшебника. Мика прикусил язык и быстрым шагом пошел в сторону сквера.
– Пломбир, как в детстве, – сказа Ариэль, откусывая кусочек эскимо.
– Так говоришь, словно это было давно, – ответил Волшебник, воюя с капающим на туфли лакомством. – Все-таки мороженое не самая удобная еда.
– Потому что это не еда, – заметила летунья, – это удовольствие. Кстати, раньше мороженое входило в обязательный детский рацион. Потому что здесь есть все необходимые для нормального развития ребенка компоненты. Плюс калории, которых хватало чуть ли не на целый день.
– Тебя послушать, так только мороженым и надо питаться, – усмехнулся Мика.
– Нет, одним мороженым вредно, – задумалась летунья, – к тому же современное мороженое совсем не то, что раньше. Теперь натуральный продукт – это дефицит. Хотя вам, волшебникам, наверно, все равно, можете его есть хоть тоннами.
– Это ты про Хоттабыча забыла.
– Про кого?
– Да, – махнул рукой Мика, вдруг снова почувствовав возрастную пропасть между ними, – был такой волшебник. Бородой замки создавал. Футбол и цирк любил. Из бутылки появлялся.
– Как джинн?
– Ага, и тоник.
Волшебнику надоело ловить капли, и он, не до конца доев растаявшую часть мороженого, выкинул остатки лакомства в урну.
– Скажи, – вдруг посерьезнела летунья, – я не спрашивала. Но… а Росси, она тебе кто?
– Росси, – Микаэль удивленно посмотрел на девушку, – она моя все. Мы когда-то вместе начали строить мир. Жили вместе. Были счастливы. Но век волшебников такой длинный, что успеваешь устать даже от себя. А у нас было все так хорошо, и совсем не хотелось, чтобы это закончилось просто привыканием. Поэтому мы решили строить каждый свой мир. И ты знаешь, последняя наша встреча показала, что мы были правы. Нам так же интересно друг с другом, есть что обсудить, чем поделиться. Ну и вообще, это так здорово, словно мы только встретились, но при этом полностью понимаем и доверяем друг другу.
– А как же «с любимыми не расставайтесь…»?
– Всегда хотелось по-хулигански закончить эту фразу: «…и задушите, наконец», – улыбнулся Мика. – Нет, там история трагическая была. Но на самом деле, в нормальных условиях, эта формула не работает. Можно сколько угодно трястись друг за друга, переживая, ревнуя. И все только будет усложняться. В конечном итоге будет, как в другом замечательном произведении: «Так не доставайся же ты никому». Иногда, чтобы быть с кем-то счастливым, надо просто не мешать этому счастью. Не давить его, не трепать. И ни в коем случае нельзя его приручать. По-моему, нет ничего более грустного, чем прирученное счастье.
– А как быть, – летунья решительно подняла глаза на Волшебника, – если это счастье чужое?
– Тогда надо искать свое, – спокойно ответил Мика. – Чужое счастье счастьем не бывает.
– А что, если мне, кроме тебя, никто не нужен?
– Это бывает, – по-доброму улыбнулся Волшебник. – Когда ты еще ребенок, тебе никто не нужен, кроме мамы. Когда ты становишься старше, у тебя появляются свои интересы, тебе никто не нужен, кроме друзей. Люди склонны попадать в зависимость друг от друга. Это нормальная человеческая особенность. Другой вопрос, что с этим делать. И мне кажется, что с этим делать ничего не надо. Просто не надо бороться с ветром, идти против него. Не надо впадать в уныние и жалеть себя. Лучше расправить парус и плыть, куда тебе захочется. Любовь – это сила, способная на многое. И тебе выбирать, будет ли это сила разрушать или создавать. Все великие творения были созданы под этим парусом.
– Умеете вы, волшебники, красиво говорить, – усмехнулась летунья, – вроде ничего по сути не сказал, а стало легче.
– А потому что не надо замыкаться в себе и сжигать себя сомнениями. Всегда лучше выговориться, просто чтобы вытащить из себя эту занозу. Для этого и нужны друзья.
– У летуньи есть друг Волшебник?
– Конечно.
– Кхм. Не хочется прерывать вашу душещипательную беседу, – послышался голос. – Но я уже устал ждать удобного момента.
– Кто это? – испугалась летунья.
– Я, кажется, догадываюсь, – мрачно сказал Микаэль. – Уан, что ты здесь делаешь? Это мой мир.
На соседней лавке из воздуха материализовалась фигура маленького пухлого волшебника.
– Пока твой, Микаэль, – сказал Уан, – но это ненадолго.
* * *
Рыба крылатка получаться долго не хотела. Хоть Кочегар и помог ученику Волшебника, показав в натуре, как она должна выглядеть, но повторить форму рыбы у Кости долго не получалось. Попыток было много, и каждая удивляла своей особенностью. Первая попытка оказалась рыбой, не способной не то что летать, но и плавать. В итоге несчастная просто утонула. Вторая попытка двигалась гораздо удачнее. И даже выпрыгивала из воды. Но она не летала, а прыгать могла и по суше, чем тут же воспользовалась и упрыгала подальше от пруда. Третья летать умела, но совершенно не хотела лезть в воду. В итоге лишь только четвертая попытка увенчалась успехом. Костя размножил результат, и Трюфель принялся ловить добычу наперегонки с Чернышом. Кажется, сам процесс охоты его занимал даже больше, чем сама трапеза. Правда, первую рыбу он съел, зато остальные он просто ловил и складывал на берегу.
– Так скоро мне придется заново их запускать, – переживал Костя.
