– Ничего, – успокоил Витя, – ты, главное, потом наделай разнополых крылаток, чтобы они сами размножались.
– А чем они отличаются? – спросил Костя.
– А… э… надо в справочнике посмотреть, – решил Кочегар. – Понятия не имею, чем внешне самцы рыб от самок отличаются.
– Самцы крупнее, – ловя очередную рыбу, подсказал кот.
– Тебе только крупнее и подавай, – пожурил Витя. – Ты вон даже эту уже не ешь, только ловишь.
– Потом съем, – заверил кот, замерев в ожидании новой добычи.
– Я вот все думаю про твою историю, – сказал Костя, глядя на кота. – А что, Мика никогда не пробовал тебя расколдовать обратно в человека?
– Пробовал, – ответил кот, – но это сложное заклятье, так просто не снимешь. Нужно формулу знать. К тому же как кот я Волшебнику полезнее.
– Хочешь, я попробую? – предложил Костя.
– Ни в коем случае, – ужаснулся Трюфель. – Ты иди пока потренируйся мышей создавать. Ну или белочек там всяких. Людей создавать тебе еще рано.
– Кстати, – заметил Кочегар, – обычно людей вообще не создают.
– А как же они появляются тогда? – удивился Костя.
– Мир сам создает, – ответил Витя. – Когда миру нужно, он берет из некого общего пространства типы людей и воссоздает у себя. Но для этого нужны условия: дома, работа, благоприятный климат. Если ты хочешь, чтобы у тебя появились конюхи, создаешь конюшни и лошадей, если хочешь, чтобы появились пекари, – создаешь пекарню. Хочешь армию – строй казармы и делай оружие. Но только не забывай, что всем нужна работа. Армии, например, нужна война.
– Вот и те двое из Парижа, – вспомнил ученик, – тоже говорили, чтобы я людей не создавал. Прям какое-то особенное табу для волшебников.
– Просто это бессмысленно, – объяснил Кочегар. – Как ты можешь создать личность без духа? А это аксиома: если есть тело – должен быть дух.
– Но ты же чертей создавал?
– Черти – это не люди. Черти – это черти. Их даже создавать не надо было. Они всегда есть, во всех мирах. Я просто собрал их вместе, структурировал так, чтобы их видно всегда было, ну и заставил работать. Хотя, конечно, они те еще работники.
– Ладно, – махнул рукой Костя, – все с вами ясно. Пойду я.
– Куда? – забеспокоился Кочегар.
– Буду на мышах тренироваться, – ответил Костя и ушел.
– Ох, чует мое сердце, что не успокоится малец, – провожая Костю взглядом, сказал Витя.
– Ничего страшного, – ответил Трюфель. – Пусть пробует – ошибается. Ты же сам понимаешь, сколько ни говори, как правильно жить, а все равно не поверят. Будут пробовать, спотыкаться. Это нормально. Опыт так и набивается. В том числе и опыт прислушиваться к старшим. Когда ученик получит по голове, потому что не послушался, тогда сразу начнет иначе относиться к предупреждениям.
– Слушай, а тебе не жалко такую рыбу убивать?
– А что такого? – удивился кот. – Это же всего лишь рыба. Тебе же не жалко бедных хрюшек и коров.
– Это другое, – сказал Кочегар и взял в руки одну из пойманных рыб. Та еще трепыхалась, хлопая крыльями. – Скот на то и скот, чтобы его есть. Иначе бы его и смысла разводить не было. А это, – Витя поднял рыбу надо головой, – почти птица. Свободолюбивое существо.
– Курица тоже птица, – заметил кот и поймал в полете очередную крылатку. – Это не мешает ей быть одним из самых популярных продуктов в мире.
– Да, ты прав. – Витя бросил рыбу к пойманным сородичам. – Просто иногда задумываешься о том, что, может, мы ничего не понимаем, что на самом деле в голове у животных. Вот ты вроде просто кот, а как выясняется, превращенный человек.
– Кхм. – Трюфель перестал ловить рыбу и виновато посмотрел на Кочегара. – Ты знаешь, не все мои истории были на самом деле.
– Что?! – возмутился Кочегар. – Так ты все выдумал?
– Да. Неужели ты думаешь, что за те сотни лет, что мы знакомы, я не рассказал бы тебе такую трогательную историю? Нет, не было никакого колдуна, зелья. Я всегда был котом. Котом, которого еще котенком подобрал Мика. А потом, видимо, когда я стареть начал, он понял, что скоро меня не станет, и не захотел расставаться с любимцем. Со временем я стал понимать человеческий язык и даже стал пробовать разговаривать. Я, конечно, уже не совсем кот, но я никогда не был человеком и никогда им не стану. По сути, я единственный в своем роде. Нет больше таких же, как я.
– А зачем ты выдумал всю эту историю? Мальчишку хотел поразить?
– И это тоже. Но главное не это. Пока Костя растет, совершенствуется, он не вполне еще волшебник. Он смотрит на меня с восхищением. А когда он поймет, что кот, пусть даже говорящий, по сравнению с волшебником просто ничто, он перестанет воспринимать меня всерьез. А знаешь, как непросто с вами, волшебниками? Вы всегда что-то придумываете, вечно куда-то стремитесь. Вы вообще ничего вокруг себя не замечаете, когда двигаетесь к цели. И я вижу, как у вас все это получается. И мне тоже хочется творить. А ложь – это то же творчество. Хоть и не такое красивое.
– Мда, Трюфель, – вздохнул Кочегар. – Умеешь ты ошарашить.
– Зато со мной не скучно, – сказал кот.
– Да уж. Но ты знаешь? Зря переживать, что ты такой вот уникальный и не человек, тебе не стоит. По большому счету, волшебники тоже не в первую очередь люди. Я думаю, что человека человеком делает не внешность, а поступки. А если так судить, и поверь мне, я знаю, о чем говорю, то ты больше человек, чем многие люди.
– А вон идет еще один человек. – Кот напрягся и повернулся в сторону посадок.
– Я ничего не вижу, – сказал Кочегар.
– Может, я и не совсем кот, – заметил Трюфель, – но слух у меня кошачий. Там идет кто-то.
Через какое-то время Витя и сам уже мог различить силуэт человека, который направлялся в их сторону. И чем ближе приближался этот человек, тем больше вызывал удивления у повидавшего на своем веку хозяина ада. Человек тот был огромен – не меньше двух с половиной метров роста. Торс его бугрился мышцами, походка была прерывистой, словно ноги двигались на шарнирах. Он был наг. Его квадратная челюсть, массивные надбровные дуги без всякого Ламброзо выдавали личность опасную. В руку гиганта в районе локтя вцепился волчонок. Видимо, тоже почуяв агрессора, Черныш вонзил в тело все свои зубы и, злобно рыча, двигал челюстью. Будь он постарше, то запросто мог оторвать руку незнакомцу, дергая челюстью с таким усердием. Но качок продолжал идти, словно не замечая повисшую у него на руке зверюгу. Кот весь превратился в комок страха: он опустил голову, выгнул спину, прижал уши и стал шипеть на человека. Кочегар еще не понял ситуации и продолжал сидеть, внимательно следя за тем, как гигант подходит к нему. Наконец незнакомец подошел почти вплотную к Вите, вытянул вперед свободную от волчонка руку и произнес металлическим голосом:
– Мне нужна твоя одежда.
