– Мне? – не понял Костя.
– После дуэли миры принадлежат вам, Мастер, – четко проговорил генерал, – вместе с мирами вам достается самая мощная из известных мне армий. Прошу взять меч как символ моей будущей преданности новому хозяину.
– А если я не хочу? – не спешил брать меч Костя.
– Тогда армия исчезнет, – генерал поднял гордый взгляд, – мы больше не будем существовать.
– А, – опешил Костя от свалившейся на него ответственности. – А нельзя это как-то позже решить? – спросил он. – Согласитесь, генерал, я еще даже миры эти не видел. Да что там, мне и свой мир теперь надо заново изучать. А тут целая армия.
– А что нам делать? – спросил генерал. – Армии нужны цели и враги. Армия без этого не может.
– Знаете что, генерал? – придумал Костя. – А вы сходите в отпуск.
– В отпуск?
– Именно. Отпуск сейчас всем нам очень нужен, чтобы как-то прийти в себя.
– Что же, – почесал затылок эфесом меча генерал, – может, и правда стоит отдохнуть пару дней.
– Не-не, – запротестовал Костя, – какие пару дней. Неделю. Не меньше! А лучше месяц. Да, месяц. Полноценные 28 дней и плюс две недели за внеурочную работу, и за вредность недельку. А как отдохнем все как следует, здесь соберемся и еще раз все обсудим. Хорошо?
– Как скажете, Мастер, – сказал генерал, поклонился и ушел.
– Вот так вот, – выдохнул Константин. – Не было ни гроша, теперь алтын.
– Вообще эта армия – большая проблема, – сказал Кочегар. – Только то, что она у тебя есть, делает тебя потенциальным противником для многих миров.
– Хватит пугать моего ученика, – тяжело дыша, проговорил Микаэль. – Решили же, со всем после разберемся. Я в форму приду – помогу с этим. Константин и так сегодня сделал невозможное. – Микаэль поднял голову и посмотрел на звездное небо. – Он создал мир, которого не понимает.
Глава 16
Мироколица
Очень непросто заставить собаку понимать тебя. Можно от нее добиться какого-то понимания, когда хочешь ее покормить или погулять с ней. Но даже простая просьба подать лапу, если собака раньше этого не делала, поставит ее в тупик. Тут надо только показывать, хватать за лапу и объяснять. Но и это может не сработать. Что уж говорить, если эта собака вообще – волк.
Костя битый час пытался научить Черныша давать лапу. В какой-то момент ему показалось, что это даже получилось. Но оказалось, что волчонок просто хотел смахнуть мошку со своей черной морды. Тем не менее он был терпелив к поведению хозяина и, кажется, внимательно слушал, когда Костя в очередной раз давал ему команду.
– Ну, Черныш, это же просто. Когда я прошу дать лапу, надо ее вытянуть вот так. – Костя схватил волчонка за правую переднюю лапу и потянул на себя.
Черныш покорно позволил ему сделать это. Однако же повторить отказался.
– Ты ведь умница, Черныш. Любая дворняга это умеет. Почему ты не можешь?
Черныш, конечно, не ответил. Но очень преданно посмотрел в глаза.
– Ладно, – наконец сдался Константин, – в конце концов, ты волк. У тебя инстинкты. Вот, опять в лес смотришь.
А Черныш действительно стал пристально вглядываться в чащу. Волчонок слегка водил носом и вовсю напрягал природную локацию.
– Что там, Черныш? – заинтересовался Костя, заметив его поведение. – Чжан идёт?
Константин знал, что в его маленьком мире свободно перемещаться мог только крестьянин с Востока. Остальным вход был закрыт. Даже его учитель стучался, прежде чем войти. А уж Микаэлю точно можно было здесь появляться в любое время.
Но это был не Чжан. Медленно переставляя ноги, к ним шел совершенно незнакомый старик. Издалека угадывался силуэт – серый плащ и большой посох. Черныш сорвался с места и с легким рычанием бросился встречать незнакомца. Костя поднялся на ноги и проводил взглядом питомца. Волчонок подбежал к старику и остановился в нескольких метрах. Старик тоже остановился. Костя испугался, что старик сейчас замахнется на волчонка своим посохом или даже захочет его ударить. Но так же он боялся и за старика – Черныш хоть был и умница, но после недавних событий очень нервно относился к чужакам. Однако, к удивлению Кости, волчонок не только не стал нападать на незваного гостя, но и начал приветствовать его так, как он обычно приветствует самого Костю, когда тот возвращается домой. Старик потрепал волчонка по загривку, словно тот был домашней собачкой, и спокойно пошел дальше, уже провожаемый Чернышом. Константин с тревогой наблюдал за его приближением.
– Кому пришла в голову эта дурацкая идея – приручить Ауку? – спросил старик, подойдя к Косте.
– Никто его не приручал, – ответил Костя, – он сам пришел.
– Удивительное дело, – покачал головой старик, – никогда о таком не слышал.
Костя теперь мог рассмотреть старика. Тот в свою очередь разглядывал Константина. И если в Костиной внешности ничего примечательного не было – обычный подросток шестнадцати лет, то внешность старика дарила ассоциации из старых сказок. Пегая борода и усы были сплошь усыпаны репейником и колючкой, в длинных космах торчали обломанные сухие ветки, в которых, Костя мог поклясться, что-то шевелилось и чирикало. Плащ на поверку оказался грубой мешковиной. Из того же материала была сделана и прочая одежда. А вот посох вызывал уважение. Он словно и не был оторван от дерева, а вот таким вот и вырос – без сучков и задоринок, и кажется, продолжал расти при каждом соприкосновении с землей. Вызывал уважение и рост старика, который, даже сгорбившись, нависал над Костей.
– Насмотрелся? – грубо спросил старик.
– Вы кто? Как здесь оказались? – Костя не любил хамить, особенно старшим. Но жизнь его научила, что иногда незнакомцы бывают очень опасны.
– Я Чур, – представился старик, – пришел из мироколицы. А ты, насколько я понимаю, Константин. Самый воинственный из воевод, самый сильный в дуэлях соперник, повелитель семи миров и самой большой армии света.
– А… – растерялся Костя, – ну, есть в этом часть правды, хотя я бы себя воинственным и уж тем более самым-самым точно бы не назвал.
– Вообще, да, – рассматривая Константина, с презрением сказал старик, – щуплый ты какой-то и мелкий.
– Я почти сто восемьдесят сантиметров и к тому же еще расту, – обиделся Костя. Хотя видел, что при своих вышеназванных долговязых сантиметрах роста он едва достаёт старику до груди.
– Ну это и не важно, – отмахнулся Чур и взмахом руки создал себе из воздуха кресло, в которое медленно сел. – Гномы и эльфы тоже величиной с собаку, а столько могут наворотить – не разгребешь. Да и ты, малыш, наделал делов.
Костя замер от увиденного фокуса с креслом и сперва не обратил внимания на слова старика. Дело в том, что в его мире мог творить только он сам, другие волшебники здесь не имели власти. А этот Чур так запросто создал кресло, словно находился в собственном мире. А потом до Константина дошел смысл его слов.
