– И что делать?
– Искать, малыш, – сказал Чур. – У тебя большой ресурс: армия, друзья, Аука вот даже есть.
– Но там же, наверно, огромные расстояния, – воскликнул Костя, – никаких ресурсов не хватит найти одну-единственную дверь.
– Это да, – вздохнул старик, – хрен обойдешь теперь всю эту вселенную. Но ты же волшебник, сотвори чудо. Сделай что-нибудь невозможное. Хочешь не хочешь, а тебе надо решать эту проблему, и решать быстро, потому что пока Термина мы не найдем, расширять границы просто опасно. Граница без контроля. А значит, мне придется закрыть мироколицу и с этой стороны. А значит, больше никаких новых миров. Ясно? Ладно, суть я тебе объяснил. – Чур встал с кресла, и оно тут же исчезло. – Теперь мне пора, мироколица открытой оставаться не должна. Но тебе я дверочку оставлю.
Чур взмахнул посохом, и появилась дверь. Обычная, деревянная, белая дверь, посреди поляны на траве.
– Но эта дверка на время, – подняв указательный палец вверх, сказал Чур. – Через неделю не найдешь Термина – дверь исчезнет. А пока можешь ей пользоваться, чтобы сразу переходить в мироколицу. Но опять же, так как дверь в твоем мире, за всех проходящих через нее в этом месте тоже отвечаешь ты.
– Замечательно, – проворчал Костя.
Чур открыл дверь и, прежде чем скрыться за ней, сказал:
– Не куксись, малыш. Знавал я проблемы и позаковыристей. Тебе просто надо придумать, как это сделать, и у тебя все получится. Посоветуйся с друзьями, с учителем. С учителем, пожалуй, даже в первую очередь. А как найдешь Термина, попроси Ауку, и он приведет тебя ко мне.
Старик ушел, оставив сюрреалистичную дверь на поляне.
– Ну что, Черныш, – обратился Костя к волчонку. – Мне надо срочно в Париж. Могу я тебе попросить остаться и поохранять этот выход на границу?
Волчонок подбежал к двери и сел у порога.
– Вот, – сказал Костя, – а я со своим «подай лапу» к тебе привязался. А ты вон какой умный.
Черныш согласно зевнул и почесал задней лапой за ухом. А Костя отправился в мир, где его учитель и наставник залечивал раны после недавнего сражения.
Париж был странным местом. С одной стороны, это был очень творческий мир, невероятно красивый, с другой – это был мир спокойствия и лени. Все здесь двигалось слишком медленно: кони, люди, даже птицы, казалось, летали здесь, едва двигая крыльями. Но, может, это было лучшее место для волшебника, который решил взять тайм-аут, залечить раны и просто отдохнуть.
Костя не стал распыляться на поход по достопримечательностям, хотя Париж ему очень нравился, а сразу пошел в дом Росси Пепер – скульпторши, великой волшебницы и близкой подруги его учителя – Микаэля, которого, собственно, и хотел найти.
Найдя нужный дом, он смело постучал в дверь Росси Пепер. За дверью послышался скрип, но впускать Костю никто не торопился. Тогда Константин постучал еще раз. За дверью заскрипели интенсивнее, а затем раздался щелчок замка. Что-то было не так. Раньше двери мастерской Пепер были настежь открыты и закрывались только от сквозняка. Но Костя решил, что, возможно, дверь стали запирать в целях предосторожности, после того как его учитель решил спрятаться в этом доме от мира и возможных врагов.
Дверь медленно отворилась. Костя приготовил улыбку, предполагая, что лицо или морда, которую он увидит за дверью, окажется знакомой. Однако лицо, хотя это можно было смело назвать и мордой, оказалось не известным Константину, к тому же совсем не дружелюбным. Это был гном, такой весь из себя противный, мелкий и с бородавками. Смотрел он на Костю со странным выражением злости, досады и даже растерянности.
– Ученик пришел, – проворчал гном знакомым Косте голосом. – Не справился с ролью великого воеводы и хозяина миров. Что, ни дня без учителя прожить не можешь?
– Трюфель! – наконец узнал голос гнома Константин.
И тут же гном упал на колени и стал трансформироваться самым жутким образом, с прорастанием шерсти на щеках и появлением когтей. Вся эта вурдалаковщина сопровождалась диким визгом, писком и ругательствами, в конце которой из груды рваной одежды и гномьего колпака появился большое серый кот и жалобно издал нормальный кошачий звук:
– Мяу.
– Трюфель, – кинулся к нему Костя, – друг мой, кто с тобой это сделал?
– Кто-кто, – кот придирчиво оглядел себя, – мало ли истеричек.
– Я ведь и в паука тебя превратить могу, – услышал Костя голос хозяйки дома. Вскоре вслед за голосом появилась и она сама. – О, Костя, как хорошо, что ты пришел. Давай, заходи.
Константин немного робел в присутствии Росси Пепер, уж очень она была шикарная и сильная женщина. И все же, после приветствия, робко поинтересовался о случившемся с Трюфелем.
– А вот не надо моих учеников склонять к разным гадостям. – Росси грозно посмотрела в сторону кота, который все еще недоверчиво сидел возле входа. – Это ему еще повезло, что ты его по голосу узнал, а то так бы и ходил гномом.
– Мика бы исправил, – проворчал кот.
– Ничего подобного, – усмехнулась скульпторша, – я там такой секрет поставила, что только я бы и могла снять. К тому же Мика со мной согласился, что ты перешел все границы.
– А что он сделал-то? – спросил заинтригованный Костя.
– Ты ведь знаешь, что у меня мастерская, – напомнила Росси Пепер Константину, – ты ведь был здесь уже.
– Да, – согласился Костя, – прекрасная мастерская.
– Вот, – кивнула Росси, – а этот недорысь от скуки разговоры стал с моими учениками разговаривать. Я же занята в последнее врем уходом за Микой, вот и не уследила. Да и что страшного от болтовни, думала я. Он им про современное искусство что-то рассказывал, про выставки. Мне-то казалось, что это же здорово, когда люди об искусстве говорят. И как-то упустила момент, когда мои ученики стали один за одним что-то странное выделывать. Один консервных банок налепил из пластилина, другая на теле рисунки рисовать начала. А этот подначивает, мол, на правильном пути мои студенты. Выставки им какие-то организовать начал. И главное, где? То на крыше какой-нибудь, то в ботаническом саду. И это учитывая, что у них уже есть прекрасная мастерская, где мы каждую неделю выставляем их работы.
– Эти работы ты бы не стала выставлять, – негромко заметил Трюфель.
– Еще бы! – взвилась скульпторша. – Еще мне не хватало здесь продукты жизнедеятельности и прочую мерзость выставлять. И главное, этот, – Росси махнула рукой в сторону кота, отчего тот съежился, – не унимается. Перфомансы какие-то придумывает. И тут вообще вакханалия началась. То они танцы в неположенных местах устраивают, то краской обольются и людей пугают на улице, а последней каплей стал мой лучший ученик, который зачем-то решил приколотить свою руку к воротам на площади.
– Хорошо, что руку, – вслух подумал Костя.
– Ничего хорошего, – разошлась Росси, – я как увидела это безобразие, быстро навела порядок. Ученики теперь у меня заново золотое сечение осваивают и учатся воспринимать прекрасное в позе витрувианского человека. Благодаря этому мохнатому деятелю я их еще не скоро к нормальной работе смогу допустить.
