– Какие-то люди в черных масках с прорезями для глаз, – продолжил он. – Бегают, орут чего-то.
– В черных масках? – переспросил Трюфель. – Кто это может быть?
– Ассасины, наверно, – пожал плечами Костя. – Уж больно воинственными они были. Не представляю, кто еще может быть в таких масках.
– Пасечники, – предположила летунья. – Пасечники тоже все лицо закрывают.
– Ну если это пасечники, – засомневался Костя, – то какие же там пчелы?
– А главное, – вставил Трюфель, – какой там должен быть мед?
– Что делать-то будем? – спросила летунья. – Давайте другие двери откроем?
– Да ну, – сказал Костя. – я думаю, эти двери лучше не трогать, пока мы не узнаем, за какой из них Термин.
– Так а как мы узнаем-то?
– Надо идти к Кочегару, – сказал Трюфель.
– Да, похоже, только это и остается, – ответил Костя. – Ну что, значит, мы отправляемся в ад.
В аду было непривычно тихо и светло. Зеленели лужайки, вдалеке чирикали птички, где-то в стороне раздавался мерный звук скребущей метлы.
– Никак не привыкну, что это место называется адом, – оглядываясь по сторонам, заметил Костя. – Если бы раньше здесь не был, то никогда не узнал бы.
Костя помнил, что такое благолепие вокруг – лишь часть изуверского наказания грешникам, которые вынуждены жить по соседству друг с другом.
– А мне это место нравится, – сказала Ариэль, сладко потянувшись. – Спокойно тут.
– Да уж, ад – это, конечно, лучшее место для летуньи, – сказал Трюфель. – Эй, малыш, – обратился он к Косте, – а ты растешь. Уж даже не заморачиваешься на перемещении между мирами. Раньше для тебя каждый переход был как экзамен. А сейчас, смотри, словно на трамвайчике путешествуешь.
– Это потому что я здесь уже раньше был, – ответил Костя. – С незнакомыми мирами у меня до сих пор все непросто. Видел бы ты, как я армию свою искал.
– О, ты был в завоеванных мирах? – заинтересовалась Ариэль. – Ну и как тебе?
– Непонятно пока, – пожал плечами Костя. – Экскурсии мне там особенно никто проводить не собирался. Наоборот, все только и пытались меня выгнать или даже убить. Кажется, это такой милый подарок от бывшего владельца этих миров.
– Как же ты будешь ими управлять?
– Не знаю, – почесал затылок Костя, – наверно, придется все-таки принимать репрессивные меры. Армия у меня есть, и даже, как говорили, один дракон.
– Настоящий дракон! – восхитилась летунья. – А ты мне его покажешь?
– Конечно, – обрадовался Костя, – можем даже вместе попутешествовать. Из этого должна получиться отличная история.
– Так, молодежь, – вмешался кот, – я, конечно, все понимаю – молодость, гормоны. Но у нас тут дело, помните?
– Да, – смутился Костя, – ты прав Трюфель. Нам надо найти Кочегара. Где бы он мог быть?
– Давай вон у того черта спросим, – предложила летунья. – Выглядит дружелюбно, улицы подметает.
– Ну, это еще ничего не значит, – заметил кот. – Но идея хорошая. Иди, Кость, спроси.
– Почему я? – спросил Костя, – пойдемте вместе.
– Не-не, – возразил Трюфель, – это твой квест, твои миры, тебе и отдуваться. А мне что-то с чертями общаться не очень хочется.
– Хочешь, я с тобой схожу? – предложила Ариэль.
– Да ладно уж, – расхрабрился подросток, – схожу. Чего бояться, он же подчиняется своему хозяину, а тот – наш друг.
И все-таки Костя шел к черту не очень решительно. Конечно, он раньше видел чертей и даже благодаря одному из них понял, что он волшебник. Но все равно, вспоминая, с какой кровожадностью черти любят мучить людей, Костя немного побаивался.
Черт первым заметил Костю и перестал мести улицу.
– Ты кто такой! – грозно крикнул он, и Костя замер, не дойдя на черта всего несколько метров.
– Я Константин, друг Вити Кочегара.
– Почем мне знать, что ты его друг, – засомневался черт и стал медленно приближаться к подростку. – Может, ты просто сбежать хочешь и мне тут лапшу на уши вешаешь.
Надо сказать, что такая черта, как недоверие, в аду совершенна понятна. Поэтому обижаться на нее не стоит. Костя и не обижался, а вот такое чувство, как страх, он испытывал в полной мере. Все-таки к нему медленно, но неуклонно приближался один из самым жутких кошмаров человечества. Хотя выглядел он не так страшно, как назывался. Он больше был похож на фавна, вороной породы. Но рога и копыта присутствовали. Да еще этот неприятный взгляд. В глазах приближающегося черта читалось, что ничего хорошего Косте их встреча не сулит. И тогда подросток вспомнил самое свое первое волшебство, которое сотворил, причем в похожей ситуации. Он вытянул руку и крикнул:
– Стой!
Черт остановился. Рогатый пробовал двинуться, но не мог. В конце концов он успокоился и совсем другим взглядом посмотрел на Костю.
– Приветствую, волшебник, – сказал черт. – Я надеюсь, это онемение быстро пройдет?
– Уже скоро, – ответил Костя, помня, что волшебство в чужом мире действует совсем не долго. – А пока скажи, как нам найти Кочегара?
– Никак, – пожал плечами черт. – Его сейчас нет.
– Как нет? – удивился Костя, – а где он?
– Отправился на конференцию по новым компьютерным технологиям и защите компьютерных программ, – ответил черт, раскачиваясь на онемевших ногах.
– Зачем ему это?
– Хочет ввести электронную картотеку грешников, – ответил черт, – учет будет вести. Ну и вообще, модно сейчас все это. Хочет в облаке данные держать.
– В облаке? – не понял Костя.
– Вот и я удивляюсь, – ответил черт, – всю инфу фактически конкурентам сливаем.
– И скоро он вернется?
– Не скоро. О! – обрадованно воскликнул Черт, пошевелив правым копытом. – Оттаивает.
– Так, а когда «не скоро»? – настаивал Костя. – День-два, неделя?
– Какой там, – размахивая освободившимся копытом, ответил черт. – Если через месяц вернется – и то хлеб. Он же не один уехал, он с собой всех чертей забрал.
– Зачем?
– Для повышения квалификации, – ответил черт, продолжая размахивать свободным копытом. – А меня тут за старшего оставил, чтобы за всем следил.
– Тебя? – удивился Костя. – Но ты же уборщик.
– Это же ад, – ответил черт, добавив к амплитуде раскачивания еще и движение всем телом. – Тут главное не кто ты, а главное – где. Знаешь, сколько моя метла стоит?
– Что же нам делать? – расстроился Костя. – У нас такая серьезная проблема. Он срочно нужен.
– А у меня есть… ой блин. – На очередном движении второе копыто черта освободилось, и он шлепнулся в траву. – Вторая оттаяла.
