Охренеть!
Этот старик действительно пугает.
Морозов пнул землю ногой, отчего та волнами пошла в нашем направлении. Я перепрыгнул одну волну, затем другую, и когда оказался рядом с ним, ранкер использовал взрывной кулак. Взрыв в мгновение ока развоплотил фантома, но ударить из невидимости у меня не получилось. Когда клинок почти достал старика, он резко развернулся, будто ожидая меня, и ударил меня в живот.
В тот момент, кажется, у меня треснули ребра, но вместе с этим мне открылась потрясающая возможность, которую я не стал упускать. В момент удара я вскинул правую руку, делая вид, что пытаюсь достать его лицо, и в тот же миг использовал «ядовитый плевок». Так я обозвал ту мутацию, что получил от убийства ящеролюдов.
Подобного Морозов от меня не ожидал, и несмотря на то, что он отшатнулся, избежать кислоты ему не удалось. Та, как я и планировал, попала ему в лицо, заставив закричать от боли, хватаясь за плавящуюся кожу. Впрочем, радоваться этому у меня не получилось. Его пинок заставил меня немного полетать, и приземление на камни вышло крайне болезненным.
— Поднимайся, — сказала мне какая-то незнакомая девушка-пробужденная, пытаясь поднять меня на ноги.
Тем временем ещё двое пытались помочь подняться Дреймосу, который, оказывается, еще был жив несмотря на то, что с ним приключилось.
Морозов пытался, несмотря на очевидность бесполезности этого действия, убрать кислоту с лица, но таким образом делал только хуже. Он буквально сдирал с себя кожу и отступал, пока не отошел к дальнему концу барьера. Ударившись о него и почувствовав, как тот толкнул его назад, ранкер замер и оставил свое лицо в покое. К тому моменту оно выглядело как настоящая кровавая каша, но главное — я повредил ему глаз, и теперь старик был совершенно слеп.
Хоть какое-то преимущество в этом и так отчаянном сражении.
— Считаете, что уже сделали половину работы, да? — крикнул он нам и безумно рассмеялся. С учетом, каким сейчас было лицо Морозова, выглядело это жутко. — Ладно, детки, хотите, чтобы я играл с вами серьезно? Да будет так.
Он неторопливо стянул с левого глаза повязку и посмотрел на нас ранее скрытым под нец глазом, и меня в тот момент почему-то пробил холодный пот. И дело было вовсе не в том, что глаз был кроваво красным с вертикальным зрачком, а в чем-то ином.
Всех присутствующих словно парализовало, и даже я ощущал какую-то скованность, словно кто-то прибил мои ноги к земле. Воздух при этом стал густым как кисель, и каждый вдох давался с огромным трудом.
Внезапно «Игнио» исчез, будто его и не было, а копье безвольно повисло в цепях, словно лишилось всей вложенной в него силы, а Морозов, напротив, её набирал. Мощь волнами исходила от него, заставляя волосы вставать дыбом.
— Печать Черного Воскрешения! — громко произнес Морозов, и вместе с его голосом загрохотали небеса.
Солнечный свет, что сочился через дыру в вершине горы, исчез, и вся арена погрузилась во мрак, который уже через секунду стали рассеивать фиолетовые огненные шары, начавшие появляться тут и там в воздухе.
Морозов неторопливо пошел вперед и подошел к лежащему на земле моему двуручному мечу. Поднял его и удручающе покачал головой. Неужели узнал, кому именно тот принадлежал?
— НЕТ! Остановите его! — внезапно закричала Чехова, бросившись к нам.
На ходу она попыталась использовать магию, но заклинание просто рассеялось в воздухе, так и не сумев сформироваться.
Артемида, бежавшая следом, попыталась использовать заклинание из гримуара, но и у неё ничего не получилось.
Что происходит?..
Нехорошее предчувствие становилось все сильнее. Могла ли и так смертельная ситуация стать хуже? Да куда уж хуже!
— НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ! — закричала Варвара и упала на колени в тот момент, когда Морозов поднял меч и… вонзил его себе в грудь, в ту самую трещину на кирасе, которую я сделал во время одной из атак.
Старик захрипел и упал на колени, содрогаясь в предсмертных судорогах, а Чехова в ужасе сжала свои плечи и зарыдала, тихо пробормотав:
— Нам конец…
Глава 17. Красная линия
Что-то происходило. Что-то очень и очень нехорошее.
Дреймос, внезапно зарычав, оттолкнул одного из пробужденных, что помогали ему встать на ноги, и бросился прямиком к Морозову. Такое чувство, что оцепенение, которое на нас наложили, на него не действовало, или он каким-то образом его преодолел.
Подскочив к старику, бывший неумирающий одним точным ударом снес тому голову, но несмотря на это почему-то ничего не прекратилось. Фиолетовые огоньки все ещё кружили в воздухе, а затем один из них стремительно ударил в спину одного из пробужденных, пройдя насквозь.
Парень закричал, рухнул на колени и схватился за грудь. Внешне, кажется, он был совершенно цел и невредим, но судя по его лицу, ему было очень больно. Огонек же сделал круг по арене и внезапно разделился на два. Один из них ударил Марину, отчего девушка тоже вскрикнула, а второй попал по другому пробужденному.
Голова Морозова, валяющаяся на земле, внезапно, подпрыгивая на неровностях, покатилась к телу и через секунду вернулась на свое место, словно кто-то взял и отмотал время назад. Огней тем временем становилось все больше. Они атаковали нас, причиняя нестерпимую боль, но не нанося видимых ран.
Один из них помчался на меня, и лишь тогда я, осознав опасность, преодолел воздействие неизвестной ауры подавления и попытался увернуться, используя фантомный шаг.
Из этого ничего не вышло. Шару было совершенно наплевать на фантом, и он мгновенно изменил направление, ударив меня в грудь. В тот момент зрение опять стало странным, мир исказился, превратившись в свою «символьную» копию. Тогда-то я и понял, что именно сделал шар. Он буквально вырвал у меня из груди приличное количество символов.
Неужели он похитил кусочек моей души, моей сути? Ну а чем еще могли оказаться эти строки символов?
Это пугало.
Я ощутил боль от этого попадания, но она была сущим пустяком в сравнении с осознанием того, что происходит.
Правая, изуродованная кислотой сторона лица Морозова начала восстанавливаться, и вместе с этим один из пробужденных стал блевать кровью и корчиться в агонии на полу.
Дреймос, которому тоже досталось от шара, сплюнул кровь и вновь атаковал старика, даже не думая останавливаться на этом. Первым ударом он насквозь пробил ему голову, вторым отрубил руку в плече. Получилось это далеко не с первого раза (из-за брони), но не изменило ровным счетом ничего. Раны Морозова затягивались, пусть и не мгновенно, но все же.
— Это бесполезно… — прохрипела Чехова, смотря на эти попытки, не приносящие необходимого результата. — Это проклятая техника. Она убьет всех нас, чтобы вернуть его к жизни…. Её можно прервать, лишь уничтожив его. Полностью. Не оставив ни единой клетки за один быстрый и мощный удар.
