Ну, и пара слов о тамошне-тогдашнем военном деле. XVII век – это такой переходный период, когда огнестрел – это уже серьезно, а холодное оружие – это еще серьезно. По части организации тоже все было непросто. Армии чаще всего были наемными, национальные войска уже не были экзотикой, но еще не были повсеместным правилом. Ситуация, когда на поле боя встречались немец, воюющий за шведов против валлона (Валлония – это в нынешней Бельгии), который воюет как раз за немцев – это было нормально. И, кстати, не вызывало никаких особых переживаний по поводу предательства интересов нации – дело житейское. Регулярно практиковалась даже перевербовка пленных – прогрессивная идея строить концлагеря умами еще не овладела, а для наемника, если уж случился такой пердимонокль, и он угодил в плен, сменить знамя не считалось зазорным. По крайней мере, можно было досидеть в плену срок контракта – и с чистой совестью пойти к новому нанимателю. Так что армия после удачной битвы могла еще и разрастись в численности.
На тактическом уровне бой напоминал довольно сложный танец. Мушкетеры давали залп, после чего отступали в тыл перезаряжаться, а на их место заступал следующий ряд. Там было много всяких схем – стреляли повзводно, по шеренгам, по паре шеренг (одна с плеч другой), но общий смысл был тот же – стреляем – отходим на перезарядку. Пикинеры, которые защищали от кавалерии и бились в рукопашной, еще оставались, и составляли солидную часть войск. Правда, они уже отходили на вторые роли, кто-то острил, что убить пикинера – убить невинного. Но в целом их старались держать, потому что если приезжали всадники, другой защиты у мушкетеров не было. Конники тоже действовали не совсем так, как можно вообразить. У них главным оружием были не только шпаги и палаши, а еще и пистолеты. Пистолеты позволяли такой тактический изыск, как караколе – это когда конники подъезжают, стреляют из пистолетов, и тут же быстренько откатываются и перезаряжают пистолеты. А потом повторяют, и так пока у противника строй не нарушится. Это, правда, было больше против других кавалеристов или такой пехоты, которая в основном рукопашная – у мушкетеров-то суммарный вес залпа все равно больше. То, что я описываю – это заведомо предельно грубая модель, были и сторонники атак холодной сталью без всяких предварительных ласк, разные полководцы экспериментировали с глубиной строя, с долей пикинеров, с артиллерией, но в общем, смысл был примерно такой.
Выборы-выборы…
Именно наша история началась с чешского вопроса. В 1611 году курфюрстом Чехии стал, по совместительству, император Матиас. Чехи себе короля выбирали (естественно, не все, только специальные представители сословий), но единожды выбранный король правил всю жизнь. К 1617 году Матиас заметно одряхлел. Детей у него не было. Нарисовался вопрос о наследнике, во-первых, имперского престола, а во-вторых, чешского трона. Чешский вопрос надо было разрешать раньше, потому что Матиас от этого поста отказался. Серьезным кандидатом считался эрцгерцог Фердинанд. Это был двоюродный брат старого Матиаса, моложе его лет на двадцать. Фердинанд был последовательным католиком, и чешским протестантам его кандидатура не слишком нравилась. Но для самого Фердинанда чешский трон был чрезвычайно важен. Дело в том, что Богемия была одним из семи курфюршеств, и это была протестантская территория. То есть, на будущих выборах императора, которые, естественно, проходили после смерти Матиаса, Фердинанд, будучи католиком, получал решающий голос от протестантов. Голоса трех католических курфюршеств у него и так были в кармане, так что, пролезши на трон в Праге, он без альтернатив закреплял за собой трон империи. В качестве альтернативы на чешском престоле рассматривали Фридриха, курфюрста Пфальца. Тот был кальвинист, и по этой причине тоже многих не устраивал – в Богемии вообще был очень пестрый религиозный состав, и кальвинист не нравился ни католикам, ни другим ветвям протестантов. Была еще партия, хотевшая выбрать Иоганна Георга Саксонского (тоже протестант); тот был всем хорош, но не желал идти на чешский трон, считая, что получит больше геморроя, чем плюшек. В результате католики оказались более сплоченными и целеустремленными, представителей Богемии тщательно обрабатывали в индивидуальном порядке, кому-то обещали пряников, кому-то показывали кнут, обещали любые гарантии, в общем, административный ресурс – он и в XVII веке административный ресурс. В итоге та часть дворян, которая была согласна на эрцгерцога Фердинанда, выбрала его.
Уютная Прага в описываемую эпоху. Автор Эгидий Саделер, один из лучших тогдашних граверов. В этом городе Тридцатилетняя война началась, там она и закончилась.
Депутаты понимали, что вообще-то они только что посадили на трон протестантской области истово верующего католика. Отыграть назад было уже нельзя, но можно было потребовать каких-то гарантий. Гарантией была «Грамота величества», документ, подписанный прежним королем, дававший чешским протестантам равные права с католиками. Фердинанд, не моргнув глазом, признал ее действие. Однако дальше он показал, что новая метла по-новому метет. Уже через несколько месяцев Фердинанд начал закручивать гайки. Имперским судьям дали полномочия присутствовать на всех местных и национальных собраниях, а над чешской прессой (тогда уже были газеты, не в современном виде, но вполне себе информационные печатные листки) устанавливалась цензура. Причем представителями императора были назначены пятеро человек, из которых два католика, зато ни одного настоящего лидера протестантской оппозиции. Чехи почувствовали себя ущемленными, и когда через некоторое время возникла пара относительно мелких чисто хозяйственных конфликтов между католическими и протестантскими землевладельцами, арест лидера «протестантской» стороны в этой тяжбе вызвал мгновенную реакцию: «Чешских людей обижают!» Тут реально имел место быть именно произвол чиновников на местах, это не был элемент имперской политики. Но рыбка задом не плывет, богемцы уже были уверены в том, что проклятые паписты на них наехали и как на чехов, и как на протестантов.
Фердинанд. Запомните эти милые черты, на ближайшие десятилетия он – одно из главных действующих лиц этой эпопеи
Лидерами смутьянов были рыцарь, граф с чудесным именем Йиндржих (Генрих) Турн и другой граф, Андреас Шлик. Турн был более буйным и свирепым, он предложил просто замочить представителей императора и создать протестантское правительство. Шлику идея не очень понравилась, между ними состоялся диалог, по форме изящный, но по сути сводящийся к «Герыч, я че-то очкую. – Ты очкуешь, потому что ты лошара!» В итоге Турн собрал небольшую толпу из нескольких десятков дворян и вломился в пражский замок Градчаны, где заседали императорские представители. Протестантов отпустили, а с католиками, Славатой и Мартиницем, начали говорить. Ну как говорить, это была перебранка. Обоих обозвали предателями, Мартиниц отвечал резко, и в конце концов дворяне устроили то, что называется красивым словом дефенестрация. На самом деле, это просто выкидывание в окно, Славату и Мартиница на раз-два выкинули с шестнадцатиметровой высоты-ы-ы! Вслед за ними высвистнули секретаря. Мартиниц перед полетом завопил «Помоги мне, святая Мария!» Протестант Кински, посмеиваясь, сказал, «Ну посмотрим, поможет ли», и перегнулся через подоконник поглядеть, после чего изумленно вскричал: «Боже мой, Мария им помогла!»
