Он резко положил трубку и неожиданно рассмеялся:
– Черт возьми, один из таких людишек действует не хуже, чем
дюжина ярых противников, которые пытаются запугать меня!
Он взял шляпу.
– Собираетесь дразнить льва в его логове? – спросила Делла.
– Я напугаю старого черта так, что он никогда не забудет
меня. Хорошо бы, если бы там оказался его адвокат и начал спорить со мной…
Пожелай мне удачи, милая. Она может мне понадобиться.
Пятнадцать минут спустя Перри Мейсон вошел в контору «Лофтус
и Кейл».
Привлекательная молодая женщина взглянула на него.
– К мистеру Лофтусу, – сказал Мейсон.
– Ваше имя?
– Мейсон.
– О да, мистер Мейсон, мистер Лофтус ждет вас.
– Прекрасно.
– Вы подождете несколько минут?
– Нет.
– Одну минуту, – сказала она и с беспокойством повернулась к
телефону.
– Мистер Мейсон здесь, мистер Лофтус, – сказала она в
трубку. – Он говорит, что не хочет ждать.
Очевидно, ей что-то говорили, потому что она выслушала и
снова повторила:
– Но он не будет ждать, мистер Лофтус.
После паузы она улыбнулась Мейсону.
– Можете идти, – сказала она. – Вторая дверь налево.
Мейсон прошел по коридору до личного кабинета Лофтуса и
открыл дверь. Человек лет шестидесяти поднялся из-за массивного стола красного
дерева.
– Садитесь, – властно сказал Лофтус, – мой адвокат сейчас
придет.
– Если бы вы мне сказали это раньше, я бы приехал попозже,
чтобы у вас было время договориться.
Лофтус мягко побарабанил пальцами по столу.
– Мне не нравятся юристы по уголовным делам, – сдержанно
сказал Лофтус.
– Мне тоже, – сказал Мейсон, поудобнее усаживаясь в кресло.
– Но вы юрист по уголовным делам.
– Это зависит от того, что вы имеете в виду. Я юрист, а не
преступник.
– Но вы защищаете преступников.
– А кого вы называете преступниками?
– Людей, которые совершают преступления.
– А кто решает, совершил человек преступление или нет?
– Жюри, я полагаю.
– Верно, – улыбнулся Мейсон. – Поэтому я стараюсь убедить
жюри, что человек, которого я представляю, не преступник.
– Это неубедительно.
– Так считают судьи, – все еще улыбаясь, сказал Мейсон.
– Что может интересовать такого человека, как вы, в нашем
бизнесе?
– Мне не нравятся ваши слова. Может быть, мне не нравится и
ваш бизнес. Во всяком случае, я сказал вам, что именно меня интересует. Если вы
дадите мне информацию, которую я просил по телефону, вы можете спасти свое имя
и избежать неприятного разговора.
– Разговор будет неприятным для вас, – сказал Лофтус, – а не
для меня. Я не желаю тратить деньги на консультацию с юристом, когда
крючкотворы лезут в мои дела. Но раз я начал, то доведу дело до конца.
– Похвально, – сказал Мейсон, доставая портсигар. Он выбрал
сигарету, размял ее и закурил.
– Вы не хотите сказать мне, что вам нужно?
– Нет, пока не придет ваш юрист.
– Но вы сказали, что не будете ждать.
– Я не люблю долго ждать в приемной, – сказал Мейсон, – если
это не является необходимостью. И я не люблю обсуждать дела с человеком,
который ничего не может решить без своего адвоката. Может быть, мы пока
поговорим о бейсболе?
Лофтус привстал с кресла, лицо его побагровело от гнева.
– Хочу вас предупредить, молодой человек, – сказал он, – что
ваши победы на судах возможны лишь потому, что вы имеете дело со слабоумными.
Но боюсь, что если вы попытаетесь разговаривать со мной в таком духе, вам
придется иметь дело с очень умными людьми.
– Прекрасно, – сказал Мейсон, – я всегда стремился к этому…
Дверь кабинета распахнулась, и вошел высокий широкоплечий
мужчина с длинными бакенбардами. В руке он держал портфель.
– Я же вам сказал, чтобы вы не принимали его без меня, –
сказал он Лофтусу.
Мейсон улыбнулся.
– Я не стал ждать, – сказал он.
– Я – Гантен, – представился мужчина. – Старший партнер
фирмы «Гантен, Клафн и Шоу». Вы – Мейсон, я видел вас в суде. Что вам нужно?
– Я просил мистера Лофтуса сообщить мне все, что ему
известно о пятидесятитысячной деловой сделке между «Вестерн проспектинг
компани» и Альбертом Тидгинсом, действующим как опекун. Он отказался.
– Правильно сделал, – холодно сказал Гантен, усаживаясь в
кресло и ставя портфель на пол.
Мейсон улыбнулся:
– Лично я считаю, что это неразумно.
– Меня не волнует ваше мнение, – сердито сказал Лофтус.
– Возможно, мне следовало бы лучше объяснить свою позицию и
обратить ваше внимание на определенные факты. Я представляю Бирл Гейлорд,
опекуном которой является Альберт Тидгинс.
– Продолжайте представлять ее, – сказал Лофтус. – У нас нет
ничего общего с тем, что происходит между ней и ее опекуном.
– К вашему сведению, Альберт Тидгинс убит.
Лофтус и Гантен переглянулись.
– Если вы не возражаете, мистер Лофтус, то переговоры буду
вести я, – сказал Гантен.
– Нечего меня запугивать, – сказал Лофтус. – Я читал о
смерти Тидгинса в газетах. Это, черт возьми, не означает, что…
– Пожалуйста, мистер Лофтус, – перебил его Гантен, –
позвольте вести переговоры мне. Этот юрист пытается завлечь нас в ловушку и
добиться признания.
Мейсон рассмеялся:
– Я сам предложил мистеру Лофтусу пригласить адвоката.
– И я здесь, – холодно сказал Гантен. – Продолжайте.
– К несчастью, существуют различные мнения насчет смерти
Тидгинса, – продолжал Мейсон.
– Какое отношение это имеет к продаже акций? – спросил
Лофтус. – Вы же понимаете, что мы не имеем сведений…
– Мистер Лофтус, – перебил его Гантен.
– Возможно, это имеет отношение к акциям, – продолжал
Мейсон. – Насколько я знаю, передача состоялась через секретаря мистера
Тидгинса. Тидгинс покинул свою контору до заключения сделки. Тидгинс действовал
как опекун.
