– При чем тут ботинки, Перри?
– На них осталась грязь. Пусть немного, но осталась. На
постели нет покрывала. Это значит, что на нем остались следы от грязных
ботинок, ведь был сильный дождь. Это тоже ключ. Поэтому нет ни покрывала, ни
ботинок.
– Ты считаешь, что в это время на Тидгинсе было пальто?
– Да, Тидгинс приехал сам, либо его привезли. Кто-то помог
ему добраться до дома, пройти через гостиную и лечь в постель. А через
несколько минут Тидгинс умер. Кровь и грязь от ботинок, следы его мокрого
пальто – все это было на покрывале. Кто-то снял с него ботинки и пальто, а
потом вытащил из-под него покрывало… Пальто бросили в его машине, а машину – в
таком месте, где полиция могла бы найти ее лишь на следующий день.
К важнейшему выводу, Пол, нас приводит факт, что следы крови
мы видим у самого порога. Вспомни, какой дождь был в понедельник ночью. Обрати
внимание: к крыльцу ведет цементная дорожка. А следов крови на ней нет. Я скажу
тебе, почему следы крови есть только на крыльце, Пол: потому что остальные
пятна смыло дождем. А сохранившиеся три пятна прикрывала крыша над крыльцом.
Значит, время убийства – понедельник ночью.
– О’кей, Перри, ты убедил меня. Я согласен, но что это нам
дает?
– Пока не знаю.
– Может быть, поработать с секретарем и вытянуть из него
признание?
– Это было бы логично, если бы я знал свое положение, Пол!
– Что ты имеешь в виду, Перри?
– Откровенно говоря, Пол, я не знаю, кто мой клиент.
– Вот уж загнул.
– Да, Пол. Меня наняли для защиты женщины. Я считаю, что я
нанят для защиты женщины от обвинения в убийстве Альберта Тидгинса.
– Разве это не было оговорено, Перри?
– Нет, Пол, не было. Ночью в понедельник ко мне явился
мужчина. Тогда шел дождь, сильный дождь. С ним была женщина. Мне не удалось
увидеть ее лицо и услышать голос. Она была в маске и все время молчала. Мужчина
принял меры предосторожности, чтобы ее не узнали, если она обратится ко мне за
помощью. Когда я опознаю ее, то получу внушительный гонорар.
Теперь ты понимаешь, в каком я положении? Конечно, когда я
узнал об убийстве Тидгинса, то сразу же подумал об этой женщине. Меня наняли
для работы в понедельник ночью. Убийство, очевидно, произошло не позже
вторника. Когда я стал размышлять об этом деле, оказалось, что убийство
Тидгинса произошло именно в понедельник ночью. И я полагаю, что оно случилось в
понедельник еще до полуночи.
– Я пока не вижу причины, которая мешает тебе добиваться
признания от секретаря Тидгинса, – заметил Дрейк, – если ты уверен, что твоя
клиентка – женщина.
– Потому что я уверен, что убил его секретарь.
– О боже, Перри! Если он солгал, сказав, что Тидгинс в
кабинете, если обманул тебя по телефону…
– Это еще не доказательство, – перебил его Мейсон. – Кроме
того, у секретаря могла быть какая-нибудь причина не ставить в известность о
том, что его хозяин отсутствует. И он сделал все, что мог, чтобы доказать, что
Тидгинс был в своем кабинете. Дальше оказывается, что Тидгинс убит в
понедельник ночью. Подозрение падает на секретаря. Но допусти на минуту, Пол,
что секретарь неповинен в убийстве, а виновен лишь в ложном утверждении, что
Тидгинс находился в своем кабинете во вторник утром. Он признается, что солгал,
и дает логическое объяснение причин лжи. Тогда полиция сразу же ухватится за
мою клиентку и обвинит в убийстве ее. Мое официальное вмешательство уничтожит
единственную линию защиты в глазах жюри.
– Что ты имеешь в виду?
– Алиби на весь вторник.
– А почему ты думаешь, что у нее есть такое алиби?
– Исчезнувшие ботинки и покрывало.
– Говори яснее, Перри.
– Я и так говорю ясно. Не понял? Единственной причиной, по
которой были изъяты и спрятаны ботинки и покрывало, является желание кого-то
скрыть тот факт, что, когда Тидгинс приехал в этот дом, шел дождь. А это, в
свою очередь, значит: человек, который это сделал, знал, что миссис Тидгинс не
было в городе и что она должна вернуться через несколько дней. Единственный
логический вывод из всего этого: этот некто должен был уйти от меня в
понедельник ночью и начать готовить алиби. Вот так выглядит наше положение в
этом деле, Пол.
Дрейк уставился на молодую женщину, вышедшую из
парикмахерской.
– Ого! Мой парень не ошибся. Я бы отдал свой голос, чтобы
эту красотку избрали «Мисс Америка»!
Он взглянул на Мейсона. Адвокат был необыкновенно мрачен.
– В чем дело, Перри?
– Я готов был поставить десять против одного, что увижу
знакомую женщину. Но увидеть незнакомку не ожидал.
– Да, это та, что нам нужна, – сказал Дрейк. – Мой парень
подает сигнал.
Мейсон надвинул на глаза шляпу и пригнулся:
– Следи за ней, Пол. Она может меня узнать, а я не хочу
этого. Говори, что она делает.
– Надевает перчатки, – сказал Дрейк. – Идет по тротуару…
Посмотрела на машину с моим парнем… Прошла мимо… О’кей, Перри, она идет.
Следить будешь сам!
– Да. И вот еще что, Пол… Присмотрись к этому секретарю,
Маттерну. Узнай о нем все, особенно обрати внимание на его связь с Болусом,
президентом компании «Вестерн проспектинг компани». Ну, я пошел.
Мейсон вылез из машины и медленно пошел за молодой женщиной.
Она шла неторопливо, и Мейсону было удобно следить за ней.
Он последовал за ней в аптеку, где женщина зашла в
телефонную будку и коротко переговорила с кем-то. Повесив трубку, она прошла
мимо прилавка, где Мейсон выбирал зубную щетку, и вышла на улицу. Бросив беглый
взгляд на машину с оперативником, она пошла дальше.
Она прогуливалась. Часто останавливалась у витрин и
рассматривала товары. Раза два она резко оборачивалась и останавливалась,
отчего Мейсон чувствовал себя неловко. На третий раз она резко обернулась и
пошла к магазину. Мейсон едва успел повернуться. Она вошла в магазин, подошла к
лифту, но неожиданно передумала и отошла от него.
Мейсон шел по пятам. Женщина снова резко повернула и пошла в
обратную сторону, к выходу на другую улицу. На этот раз Мейсон не успел
среагировать.
– Доброе утро, мистер Мейсон, – сказала она хорошо
поставленным голосом. – Вы хотите мне что-то сказать?
Мейсон снял шляпу и заглянул в большие темные глаза.
– Не думаю, что знаю вас, – сказал он.
Она засмеялась:
– Женщина чувствует спиной, когда за ней следят. Почему же
великий Перри Мейсон следит за мной?
