– Что вы имеете в виду?
– Например, губную помаду, – сказал Мейсон. – Это интересный
момент, сержант. В этом деле замешано несколько женщин, но только одна из них
спокойно могла поцеловать Тидгинса, только одна могла спокойно подойти к нему в
уединенном месте.
– Что вы называете уединенным местом?
– Я знаю, что я имею в виду. Тидгинс хотел получить кое-что,
узнать что-то о своей жене. Он ждал около ее дома. Подъехала машина. Тидгинс
узнал приехавших. Они остановили машину и вышли. Тидгинс поцеловал эту женщину.
– Кто она? – быстро спросил Голкомб.
– Бирл Гейлорд, – ответил Мейсон.
– Откуда вы знаете?
– Бирл Гейлорд хотела получить деньги, миссис Тамп тоже
хотела получить деньги. Тидгинс любил Бирл Гейлорд и ненавидел миссис Тамп. Он
не виделся с Бирл, пока с ней была миссис Тамп. Миссис Тамп следила за ним и
ждала, когда он выйдет из своей конторы. Они ехали за ним до квартиры Адель
Гастингс, но у них не было удобного случая поговорить с ним. Они последовали за
ним дальше, туда, где он ждал жену, и это дало им удобный случай.
Бирл поцеловала его, а миссис Тамп подошла ближе и стала
грозить ему судом. Тидгинс засмеялся. Он сказал, что если она будет надоедать
ему, то он объявит всем, что Бирл – незаконный ребенок дочери миссис Тамп, что
дело о ее русском происхождении не стоит выеденного яйца. И тогда миссис Тамп
застрелила его.
– Прекрасная сказка для детей, – сказал Голкомб.
– Нет, это логично, – сказал Мейсон. – Я нашел пачку денег в
матраце Фрила. Фрил не скрывал, что получил их от миссис Тамп. Она слишком
хитра, чтобы платить авансом. Единственным человеком, кто мог изобразить
Санта-Клауса, был Тидгинс. Я потряс Фрила и узнал, что Тидгинс ничего не
покупает, если не собирается это использовать.
Я знал, что миссис Тамп никогда не наняла бы адвоката, если
бы была хоть малейшая возможность избежать этого. Она наняла меня не для дела,
а для того, чтобы подтвердить свое алиби. Никто бы не догадался, что можно
нанимать юриста для переговоров с мертвыми. Это было умно, но я-то знал, что
она никогда не заплатит мне гонорара, пока можно обойтись без этого.
Вы, полиция, проглядели одно. Ваша лаборатория должна была
проанализировать губную помаду всех женщин.
– Мы могли это сделать, – сказал сержант, – мы еще успеем
это сделать. Но этот разговор не помешает мне использовать ордер.
Мейсон встал:
– Валяйте. Мне наплевать на вас. Если вы отважитесь вести
меня на глазах репортеров «Кларион», я вам не завидую. Над вами будут смеяться.
Вы станете посмешищем, сержант. Я пытаюсь дать вам возможность с честью выйти
из этого положения. Выйдите к ним и расскажите им все дело, сошлитесь на Фрила
как на главного свидетеля, и ваш портрет будет в газетах.
– Я использую этот ордер.
– Давайте. В таком случае ваш портрет тоже будет в газетах.
Какая подпись вам больше понравится: «Сержант Голкомб, раскрывший тайну
убийства, в редакции „Кларион“» или «Сержант Голкомб арестовывает видного
юриста, пока репортеры „Кларион“ распутывают тайну»?
– Откуда я знаю, что вы не обманываете меня? – спросил
Голкомб.
Мейсон посмотрел на него и рассмеялся.
– Я выручу себя в любом случае, сержант. Практика в
уголовных делах многое дала мне. Подумайте сами. Кто-то поцеловал его, кто-то
убил его. Потом приехали миссис Тидгинс и Полтхем. Они нашли его умирающим,
привели в дом миссис Тидгинс и начали звонить врачу. Прежде чем они успели
дозвониться, Тидгинс умер. Это единственная версия, которая…
Открылась дверь, и торопливо вошла Делла Стрит.
– О’кей? – спросил Мейсон.
– О’кей, – ответила она. – Все, как вы предполагали. Миссис
Тамп дала ему взятку, чтобы свалить вину на Полтхема. Фрил продал Тидгинсу
информацию о Бирл.
– Он сможет доказать, что миссис Тамп совершила убийство?
– Нет. Только то, что миссис Тамп дала взятку, чтобы свалить
вину на Полтхема.
Мейсон усмехнулся:
– Это даже лучше, чем я думал. «Кларион» не осмелится
обвинить миссис Тамп в убийстве. Они смогут только опубликовать признание Фрила
и обвинить ее в даче взятки. Знаете, сержант, если бы я был на вашем месте, я
бы поработал с Бирл Гейлорд. Вряд ли она знала, что миссис Тамп собирается
застрелить Тидгинса. Но после совершения преступления она согласилась остаться
с бабушкой. Я думаю, что быстрый и толковый сотрудник полиции успеет до выхода
«Кларион».
Сержант Голкомб встал и быстро шагнул к двери. Потом он
повернулся к Мейсону и пожал ему руку.
– Хорошо, Мейсон, – сказал он. – Мне не нравятся ваши
методы. Когда-нибудь я все же изловлю вас. Но я одобряю хорошую детективную
работу, и я достаточно старый конь, чтобы видеть, что вы правы.
Удивленный Мейсон пожал ему руку.
– Не думайте, что в следующий раз я пожалею вас.
– Постараюсь, – улыбнулся Мейсон.
– Любой полицейский должен ценить возможность поимки
преступника, и я сделаю все.
– Теперь вы говорите как мужчина, сержант, – Мейсон похлопал
его по спине. – Действуйте.
Сержант вышел, но тут же снова всунул голову в дверь.
– Все равно мне не нравятся ваши методы.
– Я понимаю, – сказал Мейсон.
– Но я думаю, что вы мне нравитесь.
Дверь захлопнулась.
– Вот и все, – сказал Мейсон Делле.
– Почему вы отдали это дело Голкомбу?
– Думаю, что он сумеет подействовать на Бирл Гейлорд и
заставит ее сказать правду.
– И потому, что вы хотели помочь ему выкрутиться, – сказала
Делла.
– Возможно.
– Он ненавидит вас, шеф.
– Я знаю. Но он борец, а я люблю борцов. Как дела с
«Кларион»?
– Все в порядке. Фрила сержант не увидит. Они его спрятали.
Мейсон усмехнулся:
– Он сделал главное, а они дадут экстренный выпуск.
Зазвонил телефон.
Делла взяла трубку, выслушала и повернулась к Мейсону:
– Адель Гастингс спрашивает, не может ли она чем-нибудь
помочь.
– Скажи ей, пусть через пятнадцать минут ждет нас в баре на
Хейстен. Я хочу увидеть ее лицо, когда она будет читать газету.
Делла закрыла рукой микрофон:
– Если мы там будем через пятнадцать минут, думаете, что мы
дождемся «Кларион»?
