– У нее есть что-нибудь?
– Ничего, кроме общественного положения и внешнего вида.
Работает где-то секретарем, но голубая кровь знает, что она происходит из элиты
общества. Она работает, разъезжает на яхтах миллионеров, проводит уик-энды в
деревне. Некоторые ее друзья пытались дать ей хорошо оплачиваемую работу, но
она сказала, что не хочет идти по легкому пути и предпочитает сама пробить себе
дорогу.
– О’кей, Пол, – сказал Мейсон. – Теперь я тебе кое-что
расскажу. Отправляйся в отделение полиции. Они где-то нашли брошенную машину Тидгинса
с пятнами крови на пальто и с дыркой от пули. Очевидно, пальто принадлежит
Тидгинсу, и он мог получить пулю.
– Вот это да! – воскликнул Пол. – Откуда ты знаешь, Перри?
– Из сводки последних новостей по радио. Несколько минут
назад мне позвонила Делла.
– Берусь за работу, – сказал Дрейк. – Ты хочешь, чтобы я
занялся машиной?
– Только действуй за спиной полиции. Сам ничего не
предпринимай. Только собирай факты и держи меня в курсе.
– Позвонить тебе попозже?
– Нет, – ответил Мейсон, – я буду спать. Меня подняли ночью.
– Я слышал об этом, – сказал Дрейк. – Кстати, Перри, тот
парень, за которым смотрели ночью мои ребята, тоже один из опекунов той
больницы, что и Тидгинс. Ты, конечно, знаешь об этом?
– Да.
– За ним что-нибудь есть?
– Думаю, что есть, но не знаю, что именно.
– Ты хочешь, чтобы я присмотрелся к нему?
– Пожалуй, нет. Я еще не знаю обстановку. Собирай всю
информацию, которую сможешь. Только без больших расходов. Лично не занимайся.
Посади толкового репортера, и мы утром что-нибудь узнаем.
– О’кей, – сказал Дрейк.
– Есть еще кое-что, Пол, в чем я очень заинтересован, –
сказал Мейсон. – Но только это надо сделать тонко, Пол, и как можно быстрее.
– Что?
– Роберт Полтхем не должен знать, что я веду расследование,
но я хочу узнать его любовные связи. Я пытался дозвониться до него, но
секретарь сказал, что не знает, где он.
– Он не женат?
– Не знаю. Но если женат, то подозреваю, что его жена не
является объектом внимания.
– Если он женат, то подозреваю, что он держит в тайне свои
любовные дела, – сказал Дрейк. – Их нелегко будет открыть. Возможно, –
предупредил он, – что я только через день или два сумею тебе что-нибудь
сообщить.
– Я был бы рад, если бы ты это сделал к двум часам
завтрашнего дня. Посмотри, что можно сделать, Пол.
– О’кей, постараюсь.
Мейсон положил трубку, лег в постель и попробовал продолжать
читать, но книга уже не интересовала его. Спать он тоже не мог. Он бросил книгу
на пол, сел в кресло у окна, выкурил три сигареты, потом встал, открыл окно и
снова улегся. Уснул он около четырех часов.
К десяти часам утра он был уже в своем кабинете в конторе.
Предварительная ревизия показала, что в фонде больницы
Эльмара Гастингса есть серьезная недостача. Однако ревизоры не смогли выяснить
все, поскольку чековые корешки и книги счетов исчезли. Из оставшихся книг,
однако, следовало, что около двухсот тысяч долларов утекло из фонда и что,
очевидно, эта сумма не была занесена в отчеты. Учитывая, что опекуны имели
право продавать акции и другие ценные бумаги, ревизоры указали, что необходимо
проследить все сделки, совершенные опекунами.
Получение денег из фонда могло быть оформлено чеками с
подписью Альберта Тидгинса, и это, как писали газеты, могло иметь «серьезные и
далеко идущие последствия». Газеты отмечали также, что в городских делах
участвовал Роберт Полтхем. В его офисе не могли сообщить, где находится
архитектор. Альберт Тидгинс таинственно исчез. Полиция занималась его поисками
одновременно с расследованием дела о машине и пятнах крови.
Третий опекун – Паркер К. Стил – начал давать показания
ревизорам, как только узнал о ревизии. Он вел собственную бухгалтерию по
расходам и объявил, что глубоко потрясен случившимся. Он сказал, что время от времени
его вызывал Тидгинс, чтобы подписывать чеки, и он считает, что Полтхем
подписывал большинство чеков вместе с Тидгинсом. Он признал, что дела в
основном находились в руках Тидгинса.
Большинство чеков, сказал он, тщательно изучались, по
крайней мере те из них, которые он подписывал вместе с Тидгинсом. Вся
документация, как считает он, находится у Тидгинса.
Адель Гастингс без обиняков дала характеристику опекунам.
Альберта Тидгинса она обвинила в преступном присвоении денег. Паркера Стила – в
неспособности работать, а Роберта Полтхема она считает честным. Она утверждала,
что Тидгинс никогда бы не осмелился дать Полтхему на подпись необоснованный
чек.
Мейсон кончил читать газету и обратился к Делле Стрит:
– Да, я полагаю, что это именно то, что он имел в виду…
Странно, однако, что он предчувствовал это за двадцать четыре часа.
Делла кивнула:
– Шеф, вы заметили кое-что странное в этом деле? Мнение
Адель Гастингс о Роберте Полтхеме. После того как исчез Тидгинс, пятна крови
могут привести полицию к кому-то другому. Полтхем – честный. Стил делал все,
что мог. Кто же виноват?
– Ты права, Делла.
– Мисс Гастингс могла бы дать какие-то определенные сведения
для обвинения.
Мейсон кивнул.
– Это ход, – продолжала Делла. – Судя по всему, Полтхем увяз
в этом болоте так же глубоко, как и Тидгинс, но Адель Гастингс выгораживает
его. Паркер Стил, по словам газеты, единственный, кто поступил согласно логике.
Однако мисс Гастингс, не колеблясь, обвиняет его в неспособности работать.
– Ты считаешь, что Адель Гастингс получила информацию от
Роберта Полтхема?
– Проснитесь, шеф. Я имею в виду, что Адель Гастингс держит
вторую половину вашего банкнота.
Мейсон резко выпрямился.
– Итак, ты что-то знаешь, – сказал он.
– Ну, это только догадка. Но я не могу представить Адель
Гастингс в другом положении. Как женщина, которая судит о другой женщине, я
могу сказать, что она любит Полтхема. Во всяком случае, она верит ему и в
данных обстоятельствах подтвердила это публично. Остальное ясно. Вы понимаете,
что случится, если окажется, что у Полтхема тайная связь с Адель Гастингс?
– Но к чему эта тайна? – спросил Мейсон. – Почему он не мог
ухаживать за девушкой или увезти ее и жениться на ней? Конечно, при условии,
что он не женат.
– Возможно, это выяснится позже, – сказала Делла. – Я просто
готова держать пари, что вторая половина десятитысячного банкнота у этой
Гастингс.
