Нет, становиться «Тайкой» ей рано!
«Можно, конечно, вначале попрощаться с ними, – размышляла она. – Показать зеркальце, поблагодарить за помощь. Скажу – завтра меня в городе уже не будет, Тайка вам сама все расскажет… – Девочка раздраженно сдвинула брови. – А-а, ерунда! Ну, увидят они меня, то есть, Тайку, в этом платье, и что? Скажу – поменялась с… Есенией одеждой. И добавлю – так нужно!»
Тайка напрасно себя уговаривала. Сделав круг во дворе – бегом! – она честно себе призналась: медлить нельзя. Ни минуты! Вдруг снова что-нибудь случится, и она лишится зеркала? И… на всю жизнь останется зеленоглазой цыганкой?!
Тайка побледнела от ужаса. Торопливо протерла зеркало подолом и заглянула в него – к счастью, баба Маша ничего не сломала. Тайка отчетливо увидела свое отражение. Но…
Тайка растерянно открыла рот: оно вдруг задрожало и поплыло. Будто… Это не та сторона! Тайка присмотрелась к рамке и обреченно выдохнула – цветы и звери. Значит, придется просматривать еще одну картинку из будущего.
– Нашла время каркать, – зло прошипела Тайка, обращаясь к коварной Весте.
Само собой, зеркало не ответило. Серебристая поверхность прояснилась, и Тайка испуганно замерла – увидела себя на мосту.
Она почему-то почти по пояс свешивалась вниз, пытаясь что-то рассмотреть в темной воде. А потом бурно зарыдала, размазывая по лицу слезы. Села прямо на асфальт, прислонившись спиной к чугунным перилам, и плакала, плакала, плакала…
Почему?! Что могло ТАМ случиться? Она уронила что-то в реку?
Тайка, насупившись, рассматривала бессовестное зеркало. Потом в негодовании прошептала:
– Так нечестно! Я не просила предсказывать!
Веста привычно молчала. Тайка горестно засопела – какие еще несчастья ее ждут? И вдруг обозлилась: ничего у Весты не выйдет! Она теперь предупреждена и в жизни не станет держать что-нибудь над водой. А если и уронит, ни за что не заплачет!
Повздыхав, Тайка перевернула зеркало другой стороной. И даже для верности коснулась пальцем деревянной рамки – здесь в самом деле вырезаны человеческие лица.
Вернее, одно лицо. Если присмотреться. Насмешливое и… коварное. Как и сама Веста!
Тайка робко посмотрела на свое отражение. Она внезапно поняла, что видит его в последний раз. А ведь… красивая вышла у нее Есения, жаль навсегда расставаться. Тайка горько вздохнула – станет она опять рыжей, веснушчатой, кого на этот раз обвинять? Сама во всем виновата.
За спиной сердито фыркнул Тайфун, и Тайка решилась. Глядя в зеленые глаза – свои пока! – сурово приказала Весте:
– Верни мои веснушки! Все до одной. И меня верни. Ту, прежнюю. Какой я всегда была.
И рассмеялась от облегчения – ее отражение подернулось дымкой и растаяло. Красивое смуглое лицо наконец исчезло. А когда серебристая поверхность успокоилось, Тайке показалось, что ничего и не было. Сон она такой странный видела, вот и все!
В ноги девочки бросился расшалившийся Васька, и Тайка грустно хмыкнула: хорош сон – ценою в жизнь!
Тайка смотрела в крохотное зеркальце и не могла оторваться. Впервые собственное лицо не раздражало ее. Тайка как близкого человека встретила!
Она шмыгнула носом и подумала: «Ну и рыжая. И нос… того! И веснушки… много их. Зато это я, не кто-нибудь. Мама меня такой любит. И папа. Илья с Риткой тоже… наверное. А когда вырасту…»
Тайка безнадежно махнула рукой. Сунула зеркало в карман шорт и вдруг застыла, озадаченная – как же она придет домой в этом платье?!
Мама наверняка рассердится, скажет – тряпку половую на себя нацепила. А Ритка потом долго будет морщить нос – мол, воняет, на какой помойке копалась?
Лучше ей в шортах вернуться. Пусть и без футболки, и босиком. Ведь лето! А что дождик прошел, так когда это было-то? Она во время дождя по-честному в беседке сидела, а потом… с мальчишками в футбол играла! В последний раз, честно-честно. Она уже взрослая девочка, все понимает, просто… прощалась! Имеет она право проститься с детством?!
«А над Риткой слегка подшутила. Скажу – обиделась, что одну бросили».
Тайка возбужденно присвистнула – классная легенда! И не подкопаться.
Нет, ей все равно попадет, это понятно, но… в первый раз, что ли?
Тайка прошмыгнула в подъезд – предусмотрительный Мишка застопорил дверь кирпичом – и широко улыбнулась: поспела к финалу, как и надеялась.
Баба Маша возбужденно тараторила:
– … штраф – это пустяки, это даже неправильно, штраф-то. В колонию надо девку отправлять, вот что я вам скажу! А то вчера она мои райские яблочки с дерева объедала – а ведь уход-то мне чего стоил, в мои-то годы! – сегодня она в школе окна бьет, вот ведь охальница, прости-господи, а завтра… Завтра она ко мне в форточку залезет, сердцем чую!
Мишка хрипло раскашлялся. Санька, согнувшись, прятал лицо. Васька невинно протянул:
– Неужто чуете?
– Вот те крест!
– Не сердце у вас, а прямо рентген, – уважительно подивился Васька бабкиной прозорливости.
– А почему – в форточку? – задыхаясь от смеха, простонал Сенька.
– Так ведь рыжая! – поразилась его наивности баба Маша. – Бог… он шельму-то метит, он все-е видит… – И зычно крикнула: – А веснушки?!
– Правильно говорите, – Мишка на конец успокоился и смог вступить в разго-вор. – Раньше таких, с веснушками, на кострах жгли!
– Правда, что ль? – заинтересовалась баба Маша.
– В книге читал, – таинственным шепотом сообщил Гусев. – Так прямо и написано – сжигали. Крупным шрифтом!
Баба Маша перекрестилась и ненадолго задумалась. Потом кивнула и с сожалением выдохнула:
– Знали ж люди, что делали!
– По березовому полешку на каждую веснушку выделяли, – серьезно сказал Мишка. И ловко заехал локтем под ребра Сеньке, чтоб не хихикал и не портил игру.
– По полешку?! – ахнула баба Маша.
Мальчишки дружно закивали и загалдели:
– Так.
– Я тоже читал.
– А я по телику видел.
– И я читал.
– Ага. Специальный человек был. Всем веснушкам учет вел, а потом поленья заказывал…
– Вот небось горело, – мечтательно протянула баба Маша. – Веснушек-то у Тайки, берез в лесу не хватит…
Этого Тайка стерпеть не могла. Не так уж много у нее веснушек, нечего бабе Маше наговаривать!
Она поднялась на площадку и звонко поздоровалась:
– Добрый вечер, баба Маша!
– Легка на помине, – поджала губы старуха.
Мальчишки насторожились. Мишка ехидно ухмыльнулся. Тайка мгновенно вспомнила о поцелуе и покраснела.
Баба Маша ткнула в нее пальцем и ядовито прокомментировала:
