К испытанию готовились с размахом. В зале накрыли фуршетный стол. Суетившиеся слуги наводили последний лоск: расставляли цветы по вазам, натирали хрустальные подвески канделябров, спешно расстилали красную ковровую дорожку. Всем этим руководил Эммануэль. Его спина в неизменном черном сюртуке мелькала то там, то тут.
Замерев на пороге, Ефимия гадала, какое испытание им предстоит. Со стороны походило на прием. Вероятно, ее величество разыграет костюмированную сценку по приему гостей. Полезный конкурс – нужно сразу отсеять тех, кто способен только нервно хихикать и строить глазки.
– Что вы здесь делаете? – прошипел Эммануэль.
Увлеченная разглядыванием пирамидок канапе, Ефимия пропустила момент, когда мажордом заметил ее и, временно оставив пост главнокомандующего тарелками и тряпками, поспешил выдворить кандидатку. Однако девушка не стушевалась:
– Ищу вас.
Эммануэль моргнул. Судя по всему, он не мог взять в толк, зачем вдруг понадобился Ефимии за час до испытания.
– Вам запрещено тут находиться. – Мажордом настойчиво, но аккуратно попытался вытолкнуть девушку вон. – Запрещено заранее знать условия испытаний.
– О, вы неправильно поняли! – Леди Брок по-старалась вложить в улыбку все свое обаяние. – Я хотела с вами переговорить, где – совершенно не важно.
На мгновение показалось – откажет, но Эммануэль милостиво кивнул и предложил обосноваться в Восточном кабинете:
– Там вы точно не попадете на глаза кому-нибудь из свиты ее величества. Чудо, что вы разминулись с леди Сомной и бароном Орсом! Сами понимаете, нарушение правил чревато.
Ефимия понимала. Застань ее кто-нибудь мило болтающей с мажордомом на фоне декораций будущего конкурса, записали бы пару штрафных очков и при первой возможности отправили домой.
Восточный кабинет на время лишил девушку дара речи. Позабыв о времени, она восхищенно рассматривала лаковые панели, непонятные иероглифы, странных дам и кавалеров, нарисованных тушью на обоях.
– Подарок его величеству Деймону Первому от господаря Тайбея в честь заключения торгового договора, – коротко пояснил Эммануэль. – Красное и черное дерево, фарфор, роспись по шелку.
– Красиво!
Ефимия робко коснулась стены. Действительно, шелк!
– Двадцать минут, – вернул ее к реальности голос мажордома. – Вам нужно успеть переодеться, миледи. Так и быть, нарушу правила и посоветую вам выбрать строгий, но парадный наряд.
Девушка поблагодарила за помощь и пару раз вздохнула, не зная, как подступиться к просьбе. Лучше бы обмолвиться невзначай, к слову, но в связи с чем? Не заходить же совсем издалека – с природы и погоды!
– Майстер Дидье, не могли бы вы попросить выделить мне экипаж? – Придется сразу перейти к сути. – Мне нужно в Йент.
– Зачем? – сразу насупился, превратился в «господина Подозрение» мажордом.
Она предвидела этот вопрос и заготовила обтекаемый ответ:
– Возникли срочные обстоятельства. Они связаны с моей семьей. Я осмелилась потревожить его сиятельство графа Митаса, он разрешил.
Эммануэль мог не поверить на слово – да много чего еще, но он кивнул.
– Хорошо. Когда вам нужно ехать?
У Ефимии отлегло от сердца. Все оказалось проще, нежели она полагала.
– Завтра. Я пропущу занятия, уведомите, пожалуйста, преподавателей. Хотя, может, меня сегодня отчислят. Тогда кучеру не придется меня дожидаться.
– Сомневаюсь, что миледи покинет конкурс столь скоро.
Однако не успела Ефимия порадоваться словам мажордома, как он добавил ложку дегтя:
– Разумеется, если не станете впредь вести себя подозрительно. Это, безусловно, не мое дело, но вами интересовался Анри Жерар. Сомневаюсь, будто по собственной инициативе. Я пока никому не говорил о ваших письмах и прогулках, но мне придется это сделать, если спросят.
Сердце пропустило удар, но голос девушки не дрогнул:
– Я не совершила ничего предосудительного, докладывайте смело, майстер Дидье. Раз кандидатки не пленницы, я и впредь стану принимать гостей и гулять по парку. Миледи стоит умерить свою ревность и поискать настоящих соперниц.
Она не сомневалась, именно маркиза Плее наняла того самого Анри Жерара. Для остальных Ефимия – фигура слишком незначительная, чтобы уделять ей столько внимания.
На время отринув условности, Эммануэль усадил девушку на диван и потребовал:
– Рассказывайте!
Ефимия молчала, и он усилил напор, попытался воззвать к ее разуму:
– Поймите, невинные вещи могут привести к плачевным последствиям. Я не только цербер, миледи, я забочусь о вашей безопасности. Кто и к кому вас приревновал? Вам угрожали?
Девушка не собиралась ябедничать, поэтому перевела взгляд на декоративную вазу в виде дракона. Интересно, каким образом стеклодуву удалось сделать подобную вещицу, вдобавок пустить внутри тончайшую золотую нить?
– Так, у его величества официальных любовниц нет, – отчаявшись добиться ответа, Эммануэль принялся размышлять вслух. – Неофициальных…
– Дело не в императоре, – сжалилась Ефимия. – Я имела неосторожность беседовать наедине с первым министром, чтобы получить дозволение отлучиться в столицу, и одна особа решила, будто…
Леди Брок усмехнулась и покачала головой. Знала бы та особа, насколько нелепо ее предположение! Как же маркиза удивится, услышав об истинной причине интереса Ефимии к Ленару! Однако мажордом не разделял ее легкомысленного отношения к проблеме. На его лице отразилась усиленная работа мысли, но делиться сделанными выводами он не собирался, ограничился лишь сухим обещанием выделить Ефимии провожатого.
– Карету подадут к десяти утра. А теперь, миледи Феррир, вернитесь к себе. И постарайтесь временно ограничить общение с его сиятельством. Я не сомневаюсь в вашей порядочности, но лучше не заводить врагов в свите ее величества.
Ефимии не требовалось называть имя Катарины Плее, чтобы мажордом понял, о ком шла речь. В силу должности Эммануэль первым узнавал многие сплетни. Во дворце шептались о новых рубинах маркизы, о томных взглядах, которые Катарина украдкой бросала на первого министра. Мажордом не сомневался, на ближайшем приеме Ленар официально представит фрейлину императрицы как свою спутницу – так вежливо в свете именовали любовниц. Согласитесь, граф Митас со спутницей звучит не так пошло, как граф Митас с любовницей, такого в приглашении не напишешь.
Просияв, Ефимия рассыпалась в словах благодарности.
– Полноте! – смущенно пробормотал мажордом. – Это мои обязанности.
Окрыленная близостью разгадки прошлого, девушка даже пообещала благодетелю титул, если вдруг станет императрицей. Эммануэль хмыкнул и оправдал ее давние предположения:
– Благодарю, но таковой у меня имеется. Я достаточно долго служу императорской фамилии. Однако не стану обижаться, если вы и впредь станете называть меня просто майстером Дидье. Я привык к подобному обращению, оно напоминает о годах молодости.
