Ефимия до крови впилась пальцами в кожу. «Предатель! Дочь предателя!» – эхом звучало в ушах.
Отец оказался вовсе не эталоном, не безупречным героем. Он как рыба в воде чувствовал себя в бою, но становился совершенно беспомощным в мирной жизни. Виконт провел его как ребенка! Девушка не могла поверить, что отец оказался настолько глуп, настолько легковерен, ослеплен бесплотными идеалами. Без доказательств поверить всем сплетням, решить, будто виконт Ор восстановит справедливость, построит райские кущи на земле! Ефимия расхохоталась. Словно бесноватая, она билась головой о спинку кареты и смеялась, смеялась, пока не кончился воздух в легких.
Мать утверждала, будто Ефимия пошла в отца. Неправда, в него уродилась Анна. Она росла точно такой же: наивной, романтичной, верящей в высокие идеалы, в то, что жизнь подстроится под нее, что ее заслуги оценят.
Бедные братья!
До Ефимии вдруг дошло, что отца не собирались казнить. В записях фигурировал дневник отца, найденный Ленаром Горзеном. Якобы в нем содержались записи, смягчающую вину генерала. А еще был приказ Эвана Брока, самый последний, отданный незадолго до ареста. Он понял, что стал пешкой в чужих руках, и отрядил людей для поимки Гилмора Ора. Назначил ему встречу, подготовил ловушку, только не успел. Вдобавок барон не сопротивлялся при аресте, добровольно отдал оружие. Может, император сжалился бы над ним? Не отправил же он на рудники его семью! Опять же, барона не перевезли в столицу для показательной казни, держали в Берже, в обычной тюрьме.
Увы, у истории нет сослагательного наклонения, правды Ефимия никогда не узнает. Одно она понимала: если бы братья не оказались такими же максималистами-холериками, как отец, сейчас бы они обзавелись семьями, помогали матери. Ни Алан, ни Ролан с виконтом Ором не общались, даже не служили под командованием отца. Алан только-только заступил на службу в гвардейский полк, традиционно базировавшийся в столице, Ролан готовился к вступительным экзаменам в университет, планировал изучать право.
Глупые мальчишки! И не менее глупая Ефимия, которая двенадцать лет ненавидела не того человека. Если кто и повинен в трагедии их семьи, то только виконт Ор.
– С вами все в порядке, миледи?
Встревоженный кучер натянул вожжи и приоткрыл смотровое окошечко.
– Да, в полном.
Ефимия выпрямилась, села нормально и, смахнув выступившие на глазах слезы, улыбнулась.
– Не могли бы вы сделать круг по столице? – попросила она. – Я хочу взглянуть на Старый дворец и прочие достопримечательности. Или это запрещено?
– Конечно, можно, миледи, только скоро стемнеет…
– Тогда посмотрим то, что по дороге.
Окошечко захлопнулось, девушка вновь осталась наедине с собой. Ее вовсе не волновали достопримечательности Йента, Ефимия просто пока не была готова предстать перед подругами и другими участницами отбора. Она должна успокоиться, снова надеть маску.
За окном мелькали тонущие в сумеречном свете здания, спешили куда-то люди. Они казались Ефимии тенями далекого прошлого.
Голова раскалывалась от вопросов. Как теперь жить, во что верить? Одно девушка понимала точно: ей придется извиниться перед Ленаром. А еще она просто обязана отыскать пропавший дневник отца. Почему его не оказалось в архиве, кто его изъял, как пронес мимо бдительной охраны? Ефимия на собственном опыте убедилась: сделать это практически невозможно. А если бы и удалось, непременно подняли бы тревогу, вора быстро бы схватили. Однако факт оставался фактом: дневник фигурировал в материалах дела, но отсутствовал в описи. Более того, у Ефимии сложилось впечатление, будто саму опись заменили: печать явно взломали, а потом аккуратно подправили. Возможно, это сделали по приказу императора. Если так, дневник давно сгорел в топке камина.
Как Ефимия ни старалась оттянуть возвращение в Новый дворец, оно все же состоялось. Будто сомнамбула девушка сошла на освещенный факелами двор, поднялась по лестнице. Она не желала ни с кем говорить, никого видеть. Хотелось скорее запереться у себя, принять ванну, но Ефимия подозревала, что в спальне караулят подруги. Нужно выбрать другое место для уединения. И тут она вспомнила о втором этаже Зала одалисок. Осталось понять, как туда попасть.
Традиционное место сбора императорских невест встретило девушку полумраком и тишиной, только мерно журчал небольшой фонтанчик. Свет проникал лишь через окна, пришлось взять канделябр и затеплить свечу от факела на лестнице. Крепко сжимая в пальцах медную ножку, Ефимия двинулась вдоль стен, надеясь отыскать потайной лаз, но быстро убедилась, что вход надлежало искать снаружи. Жаль! Даже если она его разыщет, без ключей внутрь все равно не попасть. Девушка сомневалась, что их выдают по первому требованию. Раз так, оставалось проверенное средство привести мысли в порядок: ночная прогулка по парку.
Радуясь тому, что прихватила в дорогу накидку – она защитит от прохлады, – Ефимия потушила свечу и выскользнула за дверь. Однако не успела она миновать и половину лестничного пролета, как кто-то ухватил ее за руку, понуждая остановиться. Обернувшись, девушка увидела Идриса Блеккуока. Даже скудного света факелов хватало, чтобы понять: он в бешенстве. И объект его недовольства – Ефимия.
– Наконец-то я поймал вас, миледи!
Девушка дернула плечом, надеясь, что Идрис ее отпустит, но маршал, наоборот, усилил хватку, завладел второй рукой.
– Вы только просите, однако не стремитесь что-либо давать взамен. Складывается впечатление, будто вы водите меня за нос.
Не иначе, небеса решили ее добить! Какая-то пара минут, и Ефимия успешно избежала бы встречи с Идрисом. Однако она случилась, и предстояло как-то выкручиваться.
– У кого складывается? У вас?
Ефимия стойко выдержала грозный взгляд собеседника. Вот так, спокойно. Маршал не должен почувствовать ее нервозность, видеть, что ей хочется сбежать и никогда с ним больше не встречаться.
– Не заговаривайте мне зубы! – прошипел Идрис. – Или вы решили прогуляться во дворец за мой счет?
– Вашей матушки – именно она оплатила наряды. Однако ваши претензии беспочвенны. Взгляните в мою карточку и убедитесь. Его величество один раз уже звал меня на свидание, а сегодня утром сделал победительницей очередного конкурса.
– Этого мало! – покачал головой маршал, но убрал одну руку. Теперь он удерживал Ефимию только за запястье.
– Достаточно, – отрезала девушка. – Или вы полагаете, будто в перерыве между благодарностями и поеданием пирожных я должна была требовать?..
Она не договорила и выразительно глянула на Идриса.
– Не беспокойтесь, милорд, я выполню условия сделки. Большие дела делаются маленькими шажками.
Ефимия с досадой покосилась на двери на половину претенденток. Когда нужно, на часах никого, ни слуг, ни солдат! При них маршал не посмел бы вести себя столь дерзко. И ведь никому не пожалуешься…
– Учтите, – пригрозил Идрис, – я не потерплю обмана!
