Ступив на половину императрицы-матери, Ефимия мысленно приготовилась к худшему. Она пока не подозревала о роли, которую Алисия сыграла в ее судьбе, но и без этого знания поводов для беспокойства хватало.
Как же тут многолюдно! Словно Ефимия не в покоях императрицы-матери, а в приемный день забрела в какое-нибудь министерство. Катарина провела ее по анфиладам комнат во фрейлинскую и, попросив немного обождать, скрылась за двухстворчатыми дверьми. Не решившись присесть в свободное кресло, Ефимия пристроилась у гобелена с пастушками. Помимо нее в комнате находились еще четверо. Судя по шифру Алисии на плече, сплошь придворные дамы. Они с интересом посматривали на Ефимию. Одна из фрейлин вышивала, три другие вели праздные беседы в ожидании дребезжания колокольчика. Роль дежурной придворной дамы сегодня выпала Катарине, поэтому она неотлучно находилась при ее величестве.
– Вас ждут.
Маркиза с фальшивой улыбкой предложила Ефимии войти.
Просторная комната за украшенными затейливой резьбой дверьми напоминала кондитерскую лавку: слишком много белоснежной лепнины, фарфоровых безделушек и натюрмортов. Преимущественно камерные, они занимали все свободное пространство, за исключением пары метров над камином и возле дверей. Обитые фисташковыми обоями стены лишь усиливали сходство комнаты с диковинным тортом.
Мебель четко делила пространство на три части. Первая – мягкий гарнитур у круглого стола на львиных лапах. Вторая – уголок возле низкой книжной полки. Третья у окна: небольшой круглый столик и кресла с гобеленовыми спинками. Императрица облюбовала диван в первой части и свысока поглядывала на Ефимию из вороха подушек. Рядом дремал Великан. По другую сторону стола, в кресле, сидела худощавая моложавая шатенка лет сорока. Если продать ее бриллианты, хватит на поместье. Определенно, Ефимия где-то уже видела незнакомку. Она не фрейлина, выходит, знатная дама.
– А вот и леди Брок, – с оттенком легкого пренебрежения прокомментировала Алисия и велела Катарине: – Налей нам кофе, и можешь быть свободна.
Судя по промелькнувшему на лице сожалению, маркиза рассчитывала остаться и подслушать разговор.
– Садитесь, не робейте!
Императрица указала Ефимии на придвинутое к столику третье кресло.
– Благодарю, ваше величество.
Девушка запоздало присела в реверансе и заняла предложенное ей место. Незнакомая женщина нарочито отвернулась от нее и, обращаясь исключительно к Алисии, сокрушенно заметила:
– Куда катится мир! Милостью его величества избежала рудников, а теперь помышляет о короне!
Императрица промолчала и раздраженно отослала Катарину. Беседа не предназначалась для чужих ушей. Особенно для ушей Вардена.
– Итак, – выждав, пока за фрейлиной закроется дверь, проговорила Алисия, – начнем с главного. Вы мне не нравитесь, милая. Можете обладать сколь угодно смазливым личиком, императрицей вам не стать.
Ефимия выбрала тактику молчания. Сжимая в пальцах тонкую ручку чашки костяного фарфора, она терпеливо ждала продолжения.
– Мой сын упрям, оставил вас на отборе исключительно, чтобы насолить мне, поэтому я надеюсь на ваше благоразумие. Уйдите сами.
Отмалчиваться дальше не вышло бы, и девушка выбрала обтекаемый ответ:
– На все воля его величества.
– Вы не поняли? – Алисия нахмурилась. – Я, кажется, ясно выразилась: вы должны уйти.
– Если я такова, какой меня считает ее величество, то скоро покину дворец.
– Дерзкая выскочка! – Потеряв контроль над собой, императрица едва не расплескала кофе. – Ты смеешь вставать между мной и сыном! Ты – дочь предателя, сестра предателей!
Ефимия сверкнула глазами. Поправ нормы этикета, рискуя навлечь на себя еще больший гнев, она дерзко бросила в лицо Алисии:
– Мой отец невиновен, и я могу это доказать.
– Отвратительные манеры! – поморщилась дама в бриллиантах. Увы, императрица так и не соблаговолила ее представить. – Но, самое печальное, император верит в ее россказни. Это ведь вы оговорили моего мужа?
Взгляд незнакомки словно окатил Ефимию ледяной водой. В голове девушки щелкнуло. Если она все правильно поняла, перед ней сидела герцогиня Евгения Парская.
– И как, милочка, вы довольны? – ядовито осведомилась родственница императора. – Получили свою минуту славы? Вашему семейству не привыкать приносить людям горе.
– Славы? – с трудом сдерживая эмоции, переспросила Ефимия. – Вряд ли кто-нибудь из живущих согласился бы оказаться на моем месте.
– В том-то все и дело, что вы не на своем месте, – отрезала императрица. – Вас сослали в графство Орой.
Девушка шумно выдохнула, но нашла в себе силы ответить спокойно:
– Я не претендую на статус жены его величества, если вы это хотели услышать. Однако я не имею права идти против воли императора, в чем бы она ни заключалась.
– То есть вы не откажетесь от обвинений и не покинете столицу? – резюмировала Алисия и потянулась за колокольчиком. – Ну что ж, я предоставила вам выбор… Не беспокойтесь, дорогая, – потеплевшим тоном обратилась она к герцогине, – мы избавимся от этого недоразумения, равно как от той девицы, которая якобы действовала от имени вашего мужа.
– И как же? – прогремел за спинами женщин грозный голос Вардена. – Мне любопытно послушать.
Все три женщины, не сговариваясь, обернулись, поднялись с места.
Крайне рассерженный император стоял в проеме потайной двери, скрытой за фальшивой книжной полкой. Не желая, чтобы при семейных разборках присутствовали посторонние, Алисия попыталась выставить Ефимию, но Варден категорично заявил:
– Она останется. Евгения, вы тоже, – добавил он, заметив, что родственница направилась к выходу. – Полагаю, вас заинтересует пара фактов из биографии вашего мужа.
Женщины покорно опустились на свои места. Императрица в сердцах терзала веер. Она понятия не имела о существовании тайного хода, иначе давно бы велела его замуровать.
– Вы опять за старое, матушка? – Варден подошел к кофейному столику и забрал у Ефимии чашку, к которой она так и не притронулась. – Мы, кажется, все уже обсудили, я выразился предельно четко. Но раз вы хотите уединиться в одном из замков, не стану вам мешать. Ваши вещи соберут сегодня же.
– Но, Варден!
Алисия не на шутку встревожилась, однако надеялась, что сын не осуществит угрозу.
– Император здесь я. Вы моя мать, но не более, такая же подданная, как другие. Если вы полагали, будто выберете мне жену, станете вмешиваться в государственные дела, то жестоко просчитались. Пока я отошлю вас до осени. Образумитесь – вернетесь.
Какой удар! Лицо императрицы искривила судорога. Варден впервые открыто выказал свою силу, прежде он прислушивался к матери, уважал ее. Неужели влюбился в Ефимию, или Ленар Горзен таки добился своего? Он вечно вставал между ними, мешал Алисии стать негласным, теневым правителем при сыне. И если бы только это! Варден слепо верил другу, прислушивался к нему, даже когда остальные министры придерживались противоположной точки зрения. Взять хотя бы тот же Гестфол. Именно Ленар надоумил императора помириться с врагами, вместо того чтобы копить силы для мщения. Императрица бы только порадовалась, если первым министром сына стал муж Евгении. Власть – семейное дело, нечего делиться ей с бывшими пажами.
