– Нет, я…
Мужчина поднял оружие и без колебаний выстрелил ей в лицо.
Хоровитц оцепенел. Он почувствовал брызги крови у себя на лбу.
Однако сумел оправиться от шока, все-таки схватил свой малокалиберный пистолет и прицелился в мужчину. Но тот с молниеносной реакцией выбил оружие у Хоровитца из руки, а Хоровитц почувствовал резкую боль в запястье. Пистолет с грохотом отлетел в стену и снова оказался на полу, на этот раз гораздо дальше. И Хоровитц понял, что Мартинелли и он тоже закончат с пулей в голове.
Наконец изнуряющая сирена замолкла, и снова включилось электричество. Потолочный светильник вспыхнул, и кабина пришла в движение.
Пока ослепленный мужчина на мгновение зажмурился, Хоровитц выкрикнул в микрофон:
– Мужчина в… – Но слово гараж он уже не успел произнести.
Полицейский зажал ему рот, другой рукой схватил за рукав и раздавил микрофон пальцами.
Тут кабина остановилась, и перед Хоровитцем разошлись двери лифта. Перед ними находилась секция подземного гаража для поставщиков. Аварийное освещение окрашивало бетонные колонны в желто-красный цвет, людей нигде не было видно. Как и полицейских машин.
Теперь мужчина зажимал Хоровитцу не только рот, но одновременно и нос – большим и указательным пальцем, – так что ему не хватало воздуха. Затем Хоровитц почувствовал, как к виску прижалась холодная сталь глушителя.
– Ни звука! – прошипел мужчина.
Хоровитц застонал. В отчаянии он схватился обеими руками за колеса своей инвалидной коляски и проехал мужчине по ноге. Тот на мгновение отдернул руку – и Хоровитц со всей силы ударил его локтем в пах.
Как только противник скорчился, Хоровитц выкатился из кабины и принялся изо всех сил крутить колеса. За спиной он слышал, как мужчина, спотыкаясь, покинул кабину и последовал за ним, ускоряя шаг.
Хоровитц, как сумасшедший, мчал к рампе, на которую сверху падал дневной свет. Если полицейская машина все же появится, то заедет вниз по этой рампе.
Но машины все не было, а мужчина в следующий момент уже оказался у него за спиной – схватился за инвалидную коляску и так резко развернул ее, что Хоровитца выбросило на пол. Отталкиваясь руками, Хоровитц пополз на спине, волоча за собой парализованные ноги.
– Стоять! – приказал полицейский.
– Я не могу стоять, придурок! – огрызнулся Хоровитц.
Проигнорировав оскорбление, мужчина встал перед ним и направил глушитель Хоровитцу на грудь.
– Вы даже не просите пощадить вас?
– Вы еще молоды. В отличие от вас большая часть успешной и полноценной жизни у меня уже позади. Оставшаяся мне безразлична. Взгляните на меня. Мне семьдесят два, и я уже семь лет сижу в инвалидном кресле.
– У вас хотя бы была жизнь – а у тех детей нет. – Мужчина положил палец на спусковой крючок, но медлил, видимо не решаясь хладнокровно убить невинного беззащитного инвалида.
Хоровитц воспользовался шансом.
– Почему монахиня, Грит Майбах и вы не рассказали нам все сразу, вместо того, чтобы выдавать всю историю маленькими порциями?
– БКА должно было клюнуть и начать расследование.
– БКА начало бы расследовать и без всех этих убийств.
– Чушь собачья! Да кто поверит старой монахине? – брызжа слюной, выкрикнул он. – Что она может сделать одна против концернов? Против боссов преступного мира, министров здравоохранения, авторитетных радиологов, депутатов ЕС и членов наблюдательных советов фармацевтических предприятий, которые могущественнее правительств, даже могущественнее, чем весь гребаный Евросоюз? Все же танцуют под их дудку.
– Тогда я не понимаю, почему вы не убили всех сразу? – так же громко выкрикнул Хоровитц.
– Чтобы БКА было вынуждено провести расследование. Но вместо того чтобы допросить Фреду Ромбуш и выяснить всю подоплеку, вы организуете для женщины личную охрану!
– А теперь вы и меня убьете?
Мужчина положил палец на спусковой крючок.
Хоровитц закрыл глаза, затаил дыхание и заметил, как верхняя часть его тела оцепенела. Он даже почувствовал странное покалывание в ногах. Впервые за семь лет. Именно сейчас! Что за издевательство!
– Следовало бы, – сказал мужчина, однако медлил. – Но вы еще не все знаете, и моя миссия пока не окончена.
Хоровитц открыл глаза.
– Вы сказали, депутаты ЕС?
Мужчина кивнул.
– Надеюсь, я не пожалею, если оставлю вас в живых.
Однако выстрел все равно прогремел. Хоровитц вздрогнул. Так громко? – пронеслось у него в голове. – Но у него ведь глушитель.
Раздались новые выстрелы, но Хоровитц не почувствовал боли. А вот полицейский захромал прочь, видимо раненный в бедро.
Перед освещенной кабиной лифта Хоровитц увидел женский силуэт. Мартинелли! Она прислонилась к двери кабины, держа в руке его малокалиберный пистолет, и не переставала стрелять, пока полицейский наконец не скрылся за колонной.
– Мартинелли, нет! – крикнул Хоровитц. Затем он повернулся в сторону убегающего: – Остановитесь! Давайте работать вместе!
В следующий момент Хоровитц услышал рев мотоцикла, почувствовал запах выхлопных газов и жженой резины, затем мощная машина промчалась мимо него в сторону выезда. В тот же момент, когда мотоцикл взлетел вверх по рампе, вниз съехал огромный черный автофургон спецназа. За рулем сидел Марк Крюгер. Видимо, в начавшемся хаосе из-за пожарной тревоги и угрозы взрыва ему не удалось организовать свободную полицейскую машину, поэтому пришлось ехать самому.
В ту же секунду распахнулась тяжелая противопожарная дверь на лестницу. В гараж выбежали Кржистоф, Снейдер и Немез.
Отличный тайминг!
Чуть не получив инфаркт, Хоровитц жадно втянул ртом воздух, повалился на спину и уставился в потолок, по которому были протянуты вентиляционные трубы.
Справились, называется.
Убийца ушел – а покалывание в его ногах снова прекратилось.
Глава 59
Часа через три Сабина наконец вырвалась от журналистов, она стояла одна на веранде отеля Seaside Resort и смотрела на заходящее вечернее солнце. Рядом с ней на балюстраде лежала рация, подключенная к полицейской волне. Кроме того, в ухе у нее находился наушник, через который она была связана с Марком в автомобиле для прослушки.
Доктор Фреда Ромбуш была мертва, у Хоровитца шок, у Тины ушибы, ссадины, касательное огнестрельное ранение и тяжелые рваные раны, а настоящий полицейский, который должен был принести им в номер камеру, был найден без сознания в бельевой – связанным, раздетым догола и избитым.
Снейдер и я говорили с убийцей! Ты даже стояла лицом к лицу с ним!
