У короля стали требовать заняться «проблемой» рабов. Доклад господина Фируза о мятежных разговорах в таверне «Пёстрый петух» сочли доказательством, что восстание действительно замышлялось.
Верховный суд Калиона, в котором председательствовал сам король, издал приказ арестовать тридцать пять эльфов, имена которых были записаны в таверне в ту ночь, когда мы с Рикусом поили их на дармовщинку. Из этих арестованных пятерых мужчин и двух женщин поспешно объявили виновными в мятеже и повесили на главной площади Ролона. Остальные понесли суровое наказание: мужчин подвергли порке и кастрировали, женщин же били до тех пор, пока не содрали с их спины плоть до самых костей.
Рикус выпросил у господина Фируза недельный отпуск и занялся нашими коммерческими делами. Нужно было договориться о покупке литографий, запрещённых в Калионе ловцами. Чтобы получить нужный список, который, по нашему мнению, устроил бы покупателей, мы сверились со списком гравюр, запрещённых орденом. Собственно, были запрещены любые будуарные сцены из домов терпимости, хоть сами гнёзда порока по-прежнему процветали.
Более того, в самой Ренивьеде эти литографии со сценами оргий и совокупления продавались открыто и невозбранно. Но ввоз их в Калион был категорически воспрещён под тем предлогом, что такого рода картинки якобы способны развратить и увести с пути следования Единому простодушных эльфов.
Несмотря на то что Рикус договорился и на таможне, и с владельцами торговых караванов о перевозке запрещённого груза, первой поставки картинок нам пришлось дожидаться три месяца.
Господин Фируз большую часть времени руководил работой в туннеле, периодически наведываясь в город, чтобы лично доложить королю, какие работники и какие материалы необходимы ему для проведения работ.
Он предоставил нам с Рикусом возможность предаваться порокам, и, когда литографии прибыли, мы быстренько взялись за дело. Наш предшественник, торговавший ранее этим товаром, владел типографией и лавкой, находившейся рядом с главной площадью, неподалёку от здания резиденции ордена ловцов. Нынче лавка была заброшена, а вдова уже отчаялась найти на неё и типографию покупателей. Печатное дело в Калионе не пользовалось успехом, ибо король предоставил монопольное право на любую печатную продукцию мастерам Ренивьеды, в самом же Калионе разрешалось размножать печатным способом только документы, связанные с торговлей, а также религиозные материалы по заказам служителей Единого.
С вдовой мы договорились об аренде.
– Для нас это просто идеальное прикрытие, – заявил Рикус.
– Но по соседству находятся ловцы!
– То-то и оно. Ловцы уверены, что не найдётся дурака, который станет заниматься крамольными делами у них под носом.
– А разве не этим занимался покойный печатник?
– Он был пьяницей и вдобавок глупцом. Только представь: ему нужно было отправить один сундук с литографиями лика Единого к братьям в Ильму, а другой, с запрещёнными картинками, в Клих, к своему сообщнику. К несчастью, в ту ночь он хлебнул лишку и в результате перепутал адреса. Так что можешь представить, что получили святоши…
– И всё равно мне непонятно, зачем нам нужно заведение этого печатника, – сказал я.
– Ты, наверное, забыл, что я сам неплохой художник. Ты научишься работать на печатном станке, а я буду рисовать такие похабные картинки, что спрос на них возникнет в самой Ренивьеде!
Пока Рикус улаживал дела с коммерсантом, сделавшим нам заказ, я увлёкся механизмом под названием «печатный пресс».
А вскоре, после того как мы получили свою долю от коммерсанта, рассчитались с таможенниками и заплатили аренду скорбящей вдове, которая продала нам право на то, чтобы заниматься преступным делом её покойного мужа, у нас почти ничего не осталось.
Я обрадовал Рикуса, что обнаружил приличный запас красок и разобрался, как работает станок. Бретёр тут же забыл о женщинах и выпивке и засел за работу. Он принялся копировать один из оставшихся у нас рисунков на печатную форму. Первый блин, вопреки практике, не вышел комом и принёс нам целую кучу серебра, которая произвела на Рикуса исключительно приятное впечатление.
– Бастард, мы лишили автора рисунка положенной ему доли, издателя – его прибыли, не заплатили королю десятину, а таможенным чиновникам – взятку… Амадеус, ты одарённый мошенник. Раз уж ты показал такой издательский дар, я хочу доверить тебе печать моего собственного творения!
Мы занимались печатным делом уже несколько месяцев, когда к нам впервые наведались ловцы.
– А мы и не знали, что у вас тут типография, – сказал человек с лошадиным лицом, представившийся ловцом Орино.
– Ты не подавал прошение магистру ордена и не получал разрешение на книгопечатание.
Разумеется, я предвидел возможность подобного визита и придумал на такой случай подходящие оправдания. Представителю ордена были предъявлены якобы находящиеся у нас в работе цветные изображения лика Единого и безупречного Его слуги – магистра ордена ловцов в Калионе. А насчёт разрешения я пояснил, что, мол, хозяин типографии отбыл прямиком в Ренивьеду, чтобы получить монополию на печатание и продажу в Калионе книг религиозного содержания.
– Хозяин оставил меня здесь, чтобы к тому времени, когда он вернётся с императорской лицензией и представит её королю, я наладил работу пресса и подготовил другое необходимое оборудование.
– А что ещё вы печатаете, пока ваш хозяин в отъезде? – вопросил ловец.
– Ничего. Смотрите тут всё и тут… К тому же хозяин должен привезти бумагу и краски…
– Ты понимаешь, что вам запрещено печатать любые книги и другие материалы, не получив сперва соответствующее разрешение? Если выяснится, что ты фактически участвовал в незаконном книгопечатании…
– Конечно, господин Орино, – сказал я, наградив почётным обращением простолюдина, который если и соприкасался с благородными мужами, то разве что наступая на навоз их лошадей. – Но, откровенно говоря, в ожидании хозяина я фактически сижу без дела, так что, если у ордена возникнет надобность в каких-нибудь несложных печатных работах, почту за честь услужить.
В глубине глаз представителя ордена что-то шевельнулось. Движение это было почти неуловимым: лёгкое расширение зрачков, заметить которое способны разве что ушлые торговцы да удачливые попрошайки. Как правило, причиной этого была жадность.
– Хм, у нашего домена действительно имеется надобность в некоторых печатных работах…
– Может, я смогу помочь, пока не вернулся мой хозяин?..
– Я приду попозже с двумя документами: мне потребуются их копии для распространения по всем доменам Калиона. Содержание документов время от времени меняется, и их необходимо обновлять. – И Орино уставился на меня в упор своими тусклыми глазками. – Чтобы успешно изобличать служителей Тьмы и обращённых, тайно практикующих старые ритуалы, наш орден должен работать в строжайшей тайне. Любое нарушение секретности сродни служению Тьме!
