– Странно…
– Вам кажется, что мы встречались? Возможно, я просто похож на кого-то из ваших знакомых.
– Есть в вашем облике что-то очень знакомое, но что именно, мне сказать трудно. Кроме того, вы назвали меня по имени.
К счастью, говоря это, Элоиза отвлеклась на управление экипажем и не увидела моей вытянувшейся физиономии. А когда снова взглянула на меня, я уже совладал с собой и широко улыбался.
– Вы живёте в Клихе? – спросил я, чтобы она не вернулась к скользкой теме.
– Нет, в Ролоне. Я гостила у друзей.
– А ваш супруг остался там?
– Я не замужем. – Элоиза помолчала, потом продолжила: – Похоже, вы удивляетесь, что я не имею супруга, хотя по возрасту мне пора бы стать замужней дамой? Мой дядюшка тоже так считает, но я пока не решила, что лучше: вступить в брак или отправиться в далёкое путешествие…
– Вы хотите сказать, что собираетесь покинуть Калион?
– Да, и я сейчас как раз вела переговоры об этом.
– Нет!
– Простите, господин?
– Я хотел сказать, что вы не должны подвергать себя опасности в путешествии.
Мне так хотелось сказать ей, что я совсем не против её стихов, рисунков и тяги к наукам, но саморазоблачение ничего мне не дало бы, а сейчас я по крайней мере узнал, что Элоиза не замужем.
Тут она снова вперила в меня взгляд, и сердце моё отчаянно забилось.
– Господин, я не знаю, что заставило вас рисковать жизнью ради моего спасения, но по причинам, ведомым лишь вам да Единому, я не похищена и жива. Уверяю вас, мой дядя, король Калиона, будет вам весьма благодарен.
Вот так дела! Когда он успел стать королём? Мне было известно, что её дядя тесно связан не только с Лафетом, но и с Корином де Мозером. Несомненно, он купил трон. Но если так, то, отомстив своим врагам, я неизбежно нанесу удар и по Элоизе тоже.
– Вы что-то помрачнели, – заметила она угрюмое выражение моего лица. – Наверное, боль усилилась?
– Нет, госпожа. Просто я вспомнил друга, с которым расстался, и ощутил печаль.
Она понимающе улыбнулась.
– Ясно. Вы оставили в империи часть своей жизни. Но надеюсь, вы, подобно столь многим мужчинам, отправляющимся в колонии, не оставили там женщину с разбитым сердцем?
– Уверяю вас, госпожа, если чьё сердце и разрывается, то только моё.
– Полагаю, мы уже можем считаться друзьями и обходиться без титулов. Достаточно просто имён. Меня, как вы уже знаете, зовут Элоиза.
Я с радостью отдал бы всё золото из тайника за возможность признаться ей в том, что меня зовут Амадеус и что я полюбил её с первого взгляда в тот самый день, когда почти двенадцать лет назад увидел на дороге у Ролона. Но нет, я не открыл Элоизе тайну, и она думала, что в дом знакомого везла графа Пасиля де Солюса. Именно именем любовника Альведы я решил называться в Калионе.
…Прежде чем я смог снова отправиться в дорогу, мне пришлось несколько дней провалятся в постели, и всё это время Элоиза вместе с женой управляющего поместьем ухаживала за мной.
Глава 36. Я решаю, что «первым делом самолёты…»
Первый восторг, испытанный при нашей неожиданной встрече, прошёл. Я поскучнел и помрачнел. Элоиза искренне считала, что причиной тому рана, и, в общем-то, была права, хотя и не подозревала, что рана, мучившая меня, была сердечной. Я вернулся в Калион ради возмездия и, пока не увидел Элоизу, не задумывался ни о том, каким образом моё мщение может сказаться на ней, ни о том, что она может побудить меня свернуть с избранного пути.
За те дни, когда Элоиза ухаживала за мной, мы с ней заметно сблизились.
К возмущению жены управляющего, она, пока я валялся в лихорадке, настояла на праве собственноручно прикладывать охладительные компрессы к моему лбу и обнажённой груди. А когда я был слаб, но уже в сознании, Элоиза сидела рядом с моей постелью и читала мне стихи. Ни одна незамужняя девушка из хорошей семьи не стала бы делать ни того ни другого.
Я понимал, что наше сближение вряд ли останется незамеченным женой управляющего, и если она сообщит королю, что раненый спаситель оказывает излишнее внимание его племяннице, господину Дуло Риглоду это может не понравиться. И тогда он вместо того, чтобы славить меня как героя, постарается вызнать всю мою подноготную, на каковом поприще его поджидает множество любопытных открытий. Впрочем, возможно, король и не углядит в лёгком флирте племянницы с человеком, рисковавшим ради неё жизнью, ничего предосудительного, но ведь есть ещё и Лафет. Его ревность может поставить мою легенду под угрозу ещё вернее.
Словом, как ни печально, но по всему получалось, что из моей любви к Элоизе для нас обоих не может выйти ничего хорошего.
В конце концов я решил положить нашей дружбе конец, да таким образом, чтобы не оставить никаких шансов на возобновление. В этом мне должна была послужить ложь, а лгать и не краснеть меня обучала хорошая наставница…
– Элоиза, – обратился я к ней, когда она сама принесла мне обед, не доверив это служанке, – есть некое обстоятельство, которое тяготит мою совесть…
– В чём дело, Пасиль? Неужели вы хотите признаться, что я совсем извела вас стихами, которые читаю вам?
– Лучше вас их не смогла бы прочесть и богиня, – отозвался я, умолчав, что узнал в некоторых стихах её собственные, хотя мне очень хотелось похвалить их особо. – Нет, дело совсем в другом. Столько раз побывав на грани смерти – тут и длительное путешествие, и нападение разбойников, и лихорадка, я, ощутив это как предостережение, почувствовал, что должен принять важное решение, не откладывая на потом.
– И я могу вам помочь?
– Да, я готов прислушаться к вашему совету. Как вы думаете, Элоиза, следует ли мне вызвать жену и дочь сюда прямо сейчас или повременить?
Произнеся эту ложь, я намеренно не смотрел на девушку, чтобы меня не выдало выражение лица. Да и её лицо в этот момент мне, признаться, видеть не хотелось. Так вот, не глядя на Элоизу, я и выложил всю придуманную историю, как отправился искать счастья в Калион, оставив дома семью, по которой уже тоскую. А потом, опять же, чтобы избежать разоблачения, сделал вид, будто меня клонит в сон.
На следующий день Элоиза велела заложить карету и уехала в Ролон. А я, спустя неделю, купив у управляющего поместьем коня, отправился к тайнику, чтобы наполнить кошельки и мешочки золотом.
К счастью, меня никто не пытался ограбить на дороге, а по-настоящему я расслабился, когда обнаружил наш тайник нетронутым. Пещера вконец заросла, так что укрыт тайник оказался ещё лучше, чем раньше. Удостоверившись, что всё цело и никто здесь не побывал, я наполнил деньгами седельные сумы и набил золотом пояс.
Мой путь к столице так же не отметился проишествиями. Прошли годы, когда я последний раз двигался по вымощенной камнем дороге, ведущей в Ролон. Здесь мало что изменилось. Открывшаяся издали панорама белых стен, золотых шпилей с яркими вымпелами на них и красной черепицы повергала в благоговение, пока ветер не принёс запах тления и кислых щей. Я тут же вспомнил, что, как и раньше, здесь правят кровь и деньги.
