– Что я сделал?
– Это не имеет значения. Единственное, что сейчас важно, – надо немедленно бежать. Ты должен покинуть город по другой дороге. На этот раз ты направишься в Ильму. Там скоро ярмарка, отовсюду стекается народ, и в толпе ты сможешь легко затеряться.
Я пришёл в ужас. Отправиться в Ильму одному? Но туда несколько дней пути! Впрочем, как-нибудь доберусь, но…
– Ладно, допустим, доберусь я туда, и что мне там делать?
– Ждать меня. Теперь я соберусь куда осмотрительнее, чем в прошлый раз. Прихвачу денег и запасусь материалом для краски. Ещё подумаю, как доставить в Ильму тот груз, что уже готов для продажи.
– Может, я помогу…
– Не перебивай! – Пипус снова схватил меня за плечо. – Другого пути нет. Если они найдут тебя, то убьют.
– Почему?
– Я не могу ответить тебе, Амадеус. Если что-то и может тебя спасти, то лишь полное неведение. С этого момента не говори на общем, только на высоком. Сейчас я смою краску с твоих волос и дам тебе капли, чтобы изменить цвет твоих глаз. Теперь ты эльф! Запомни это! Они будут искать полукровку. Никогда не признавайся в том, что ты полуэльф. Ты эльф! Называйся эльфийским именем, а не имперским. Как там тебя?.. Э-э…
– Но…
– Никаких но, пошевеливайся.
Я покинул столицу с первыми лучами солнца. Шёл быстрым шагом, стараясь не бросаться в глаза. Несмотря на ранний час, по дороге уже брели путники и тянулись ослы, телеги, запряжённые лошадьми и волами. Впереди меня ждала неизвестность.
В столице я уже знал каждый закоулок, но теперь покидал город в страхе, усугублявшемся полнейшей неопределённостью, ибо я понятия не имел ни о том, от чего мне приходится бежать, ни о том, с чем придётся вскоре столкнуться. Дорога сперва пролегала через лес, не тот, что принято называть Великим, просто хвойный лес, затем вела через болота и небольшие озёра, а потом поднималась по склону горной гряды.
Городок Ильма находился среди гор. На его месте раньше доставали до неба дубы Великого эльфийского леса. Но имперцы вырубили их, и сейчас Ильма главным образом служила перевалочным пунктом на пути к многочисленным рудникам, где рабы добывали золотосодержащую руду.
Никто не смог бы проделать путь из Ролона до Ильмы в карете или на телеге. Даже самых больших любителей удобств подвозили, сколько возможно, к предгорью, а дальше начинались горные тропы, непреодолимые для колёсных экипажей. Поэтому приходилось путешествовать верхом на лошадях, ослах или на своих двоих. Ну а если дело касалось очень состоятельных людей, то они передвигались в паланкинах.
В преддверии ярмарки по дороге тянулись длинные караваны животных, на спинах которых громоздились тюки с товарами. Выбравшись из Ролона, я пристроился позади вереницы осликов в надежде сойти за одного из погонщиков. Мне это удалось, и я тащился за обозом всё утро.
В полдень обоз остановился у озера: животным надо было отдохнуть и подкрепиться, да и людям не мешало перекусить. Караваны, шедшие впереди нас, уже стали там на привал. В путь я отправился не с пустыми руками: помимо денег, которые получил от художника-бретёра, имел несколько серебряных монет от Пипуса и две серебряные же пряжки с башмаков, доставшихся мне в первый день моего попадания в этот мир. Они служили мне вроде талисмана на удачу, и расстаться с ними я был готов только в случае крайней нужды.
У озера кривился десяток глинобитных хижин и навесов, крытых соломой. Несколько женщин-эльфиек готовили на открытом огне еду и разливали из больших кувшинов воду и вино. Я купил у них три лепёшки с мясом и набрал во флягу чистой воды. Чтобы не привлекать к себе внимание, убрался в небольшую рощицу, но, даже лёжа под деревом и уминая вкусняшку, я, хоть и не сомкнул глаз прошлой ночью, не находил покоя. Перед глазами у меня стояло насмерть перепуганное лицо Пипуса. В конце концов я вскочил и вернулся на дорогу, чтобы продолжить путь.
Страх заставлял меня без конца оглядываться. В этих местах карете по дороге было бы уже не проехать, но кто знает, на какие ухищрения способен этот зловещий старикан? Я был готов поверить, что он мог пуститься за мной в погоню призраком и схватить костлявыми пальцами в любой момент.
Мне стало немного спокойнее, когда я снова пристроился в хвосте очередного вьючного обоза, прикидываясь погонщиком и стараясь не вляпаться в навоз. Солнце уже скользнуло за гору, на дорогу ложились тени, и ясно было, что мне, как и всем прочим, вскоре придётся подумать о безопасном ночлеге. В городах-то и деревнях имперцы крепко удерживали население в узде, но на дорогах свирепствовали разбойники, и чаще всего мои сородичи – полукровки.
«Дурная кровь», – скажет о полукровке любой имперец и будет утверждать, что люди смешанной крови якобы наследуют худшие черты обеих рас, к которым принадлежали их родители, а потому уже изначально порочны. Собственно говоря, имперцев можно понять: они видели, что в городах полукровки промышляют большей частью воровством и нищенством, а на дорогах – разбоем.
Правда, мой наставник эту теорию отвергал, заявляя, что преступником человека делает не происхождение, а обстоятельства. Как человек, проживший пятьдесят лет в цивилизованном обществе, я с ним был полностью согласен. Но годы, проведённые в этом мире, когда чуть ли не каждый день слышал, что такие, как я, сплошь выродки, наложили свой отпечаток, и отделаться от этой мысли было уже не так просто. С помощью капель лекаря я скрывал цвет своих глаз и старался отвечать на вопросы других погонщиков только на высоком, но моя шляпа всегда была надвинута на глаза.
Вскоре обозы остановились на обочинах, путники стали разжигать костры. Близилось время, когда активными становились дикие звери и ещё более дикие люди, если эльфов тоже можно так называть…
Я устроился под облюбованным хвойным деревом, привалившись к стволу, и прикончил припасённую лепёшку.
Неподалёку остановился на привал владелец обоза, сопровождаемый тремя охранниками и эльфом-рабом. Последний, как я заметил в свете лагерного костра, был сильно избит: мало того что по его лицу прошлись кулаками, так ещё, судя по рваной окровавленной одежде, беднягу изрядно отходили плетью. Ничего необычного в этом зрелище не было, я не раз видел жестоко избитых эльфов, полукровок и даже людей. Насилие и страх – это именно то, что позволяет меньшинству держать в подчинении большинство.
Прикрыв глаза, я прислушивался к рассказу рабовладельца, хозяина обоза, который беседовал с одним из охранников. Речь как раз шла об этом рабе.
– Это сущий зверь, – говорил хозяин. – Нам потребовалось три дня, чтобы его изловить. Ему уже досталось, но это только цветочки. Настоящую кару он понесёт в Ильме, на глазах у всех: после этого урока всем беловолосым будет неповадно даже помышлять о побеге.
– Хорошо бы ещё заодно изловить остальных разбойников-эльфов, от которых на дорогах житья нет, – заметил его собеседник, – по всей округе грабят и насилуют. А имперцев убивают без пощады.
