– Многие так говорят в первый день, – сказал Матфани. – К концу недели большинство спрашивало, могут ли они продлить бронирование. И мы продлевали, до нашествия жуков. Это наша главная улица.
Он махнул рукой. На некогда красивом берегу озера выстроились дома любого размера, от сетевых отелей «Гигантико» в Импере до гостиницы «Розовая Крыша» Паппи Джонстона. Я предположил, что последнее заведение было местным. Талисманом на парковке была машущая рукой фигура болотной лисицы в соломенной шляпе. У всех этих заведений имелись две общие черты: их стены были изъедены крошечными дырами, как будто они подверглись нападению орды плотников с полудюймовыми сверлами. Кроме того, все здания пустовали. Ни одного туриста. Голые деревья тоскливо покачивались на ветру над пустыми бассейнами и шезлонгами. Все заброшенные здания и киоски вдоль улицы густо поросли ползучими растениями, которые кое-где даже проникли внутрь.
– Пройдемся, – предложил я. – Посмотрим, что еще мы сможем найти.
Матфани прочистил горло:
– Боюсь, сэр, что вас постигнет разочарование.
Спустя несколько часов я был вынужден согласиться, что Матфани не лгал. Помимо заведений, предназначенных для ублажения желудка и крошечных мастерских, в которых производились сувениры, в главном городе Фокс-Свомпбурга почти не было никакой инфраструктуры. Мои ноги просили пощады, и я видел, как кресло босса корпорации М.И.Ф. улетает от меня прочь, как напуганная птица.
– Понятно, – сказал я. – А как насчет производства?
– Его почти нет, – ответил Матфани. – Я попытался представить концепцию фабрик, но, честно говоря, у нас не так много сухой, ровной земли, которую можно было бы выделить под крупные промышленные объекты. В большинстве случаев мы закупаем импортную продукцию. Обычно туристы оставляют здесь хорошие деньги. Мы неплохо зарекомендовали себя на Деве и Флиббере и некоторых других местах.
– Природные ресурсы? – схватился я за соломинку.
– Недостаточны для экспорта, сэр. Половину времени светильники работают на рыбьем жире, а другую половину – на магии.
– А как насчет местоположения?
Я уже знал ответ на этот вопрос; мы попали сюда в четыре прыжка. Это означало, что Фокс-Свомпбург бесполезен как стратегический пункт для дозаправки, вооружения, производства или чего-либо еще, кроме туризма. Который полностью сошел на нет.
Нам навстречу трусила запряженная пони тележка. Возница, похоже, дремал, расслабленно держа поводья. Заметив трех типичных иностранцев, он поднял глаза и направился было к нам. Но тут он заметил Матфани. В его глазах тотчас мелькнули страх и тревога. Он развернул повозку и подстегнул пони. Лошадка затрусила прочь, а водитель еще долго оглядывался через плечо.
– У вас проблемы не только с деньгами, приятель, – сказал я. – У вас проблема с имиджем. Ваши собственные люди боятся вас.
– Знаю, – вздохнул Матфани. – Я думал, они будут искренне благодарны за то, что ими правит тот, кто может спасти их от разорения, но я ошибался. Я совершенно не понимаю, как такое может быть. Я сделал для этих людей все.
– Как вы думаете почему?
– Я был вынужден вновь ввести довольно суровые наказания, – сказал он. – Как только дела ухудшились, у нас участились кражи и разбойные нападения. Я не хотел, чтобы у кого-то сложилось впечатление, будто они могут мной помыкать. Но только для тех преступников, которые этого заслуживают! Я не собираюсь выносить приговоры невиновным людям. Но я не намерен сдерживаться там, где наказание вполне заслуженное.
– Какие именно наказания? – спросил я.
– Скажем, тюремное заключение. Порка. Смертная казнь.
Голос Матфани прозвучал нерешительно. Я посмотрел на него.
– Похоже на домашнюю вечеринку на Извре.
– Прошу прощения, сэр?
– Я понял. Есть какие-то идеи? – спросил я Тананду и Гвидо.
– Это целиком и полностью твое шоу, – не без сочувствия напомнила мне Тананда. – С чем ты можешь работать?
Я пнул лежащий передо мной камень. Тот скачками пролетел через пустынную дорогу и врезался в колонну гигантского, покрытого белой эмалью сооружения, торчавшего из плоского пространства весьма живописной набережной. Это было одно из трех подобных красивых сооружений на берегу океана. На конце каждого из них имелось нечто похожее на огромную беседку. Вдоль всего пирса также имелись ступеньки, ведущие к небольшим причалам на уровне воды и к нескольким киоскам с едой. Ставни на всех киосках были задраены, как будто это была середина зимы, а не знойное лето.
– Хороший пирс, – сказал я.
– Это да, – согласился Матфани.
– Как вы его называете? – спросил я.
– Вообще-то мы называем его просто Пирсом. – Он указал направо, затем налево: – Это – Другой Пирс, а там – Вон Тот.
Я приподнял чешуйчатую бровь:
– Разве это не сбивает с толку? Почему бы вам не назвать его Пирсом Смита или чем-то более подходящим для туристов?
– Но ведь Смит его не строил, – резонно возразил Матфани. – Почему мы должны называть пирс в его честь, если это не его пирс?
– Есть немало мест, к строительству которых люди не имеют никакого отношения, но они все равно названы в их честь, – сказал я. Идея огрела меня по голове, словно тонна чесночной колбасы с Импера. – Более того, найдутся те, кто готов заплатить хорошие деньги за то, чтобы их имя было привязано к нужной им вещи. Это придает жертвователю престиж! Некоторые даже считают это великой честью.
– Да, но это ведь не колледжи или библиотеки, – заметил Гвидо.
– У нас они тоже есть, – сообщил Матфани.
– Вот видите, – сказал я и продолжил гнуть свою линию дальше. – Мы могли бы продать права на присвоение названий различным частям Фокс-Свомпбурга. Привлеките нужных людей, и это станет для вас настоящей золотой жилой. – Я уже видел перед моими глазами горы золотых монет. Я видел стопки подписанных контрактов. Я видел зависть на лице Скива в ту минуту, когда я клал ноги на стол президента. Мой стол.
– Например, кто? – вполне разумно спросила Тананда, вторгаясь в поток моих грез. Я нахмурился, когда их радужный пузырь лопнул, однако заставил себя вернуться в настоящее.
– Например, деволы. Предприятия деволов обожают ставить на вещах свои имена. Как только это место вновь начнет готовиться к туристическому сезону, это будет вполне естественно. Сколько ваших сувениров поступает с Базара? – спросил я Матфани.
– Большая часть, кроме вещей ручной работы, – ответил он. – Барко Вилли, он делает кухонные подставки из ракушек…
Я решительно отмел Барко Вилли с его подставками.
– И бесы… Они в лепешку разобьются, чтобы компенсировать тот факт, что родились бесами. Здесь они могут вложить деньги во что-нибудь достойное, например в лес или в библиотеку.
