Премьер-министр пожал плечами:
– Полагаю, мы оба понесем убытки. Это бизнес. Мы и раньше бывали разорены. Как вы сами весьма тактично заметили. Мы вернем ему его деньги, мистер Ааз.
Я все еще не мог перевести дыхание.
– Вернуть обратно? – Я словно наяву видел, как президентский стол скачет прочь от меня на деревянных ножках. – Я не могу этого сделать!
– Тогда каково ваше предложение? – спросил Гик.
Матфани посмотрел на него поверх очков:
– Я хочу, чтобы вы уменьшили свои… логотипы до чего-то менее навязчивого, вот и все.
– Навязчивость – это главная фишка игры, приятель. Куда тебя привела твоя скромность? В задницу, вот куда. Это единственный выход.
– Я предпочту быть задницей, нежели оскверню наш ландшафт, сэр, – с достоинством парировал Матфани. – Мне казалось, вам понятна суть нашего соглашения.
– Вы дремучая деревенщина! – крикнул Гик. – Вы понятия не имеете, что такое цивилизация.
– Погоди, погоди минутку, – рявкнул я и отвел Матфани в сторону. – Что плохого в том, чтобы разрешить ему устроить небольшое световое шоу? Как только кризис закончится, вы можете вновь национализировать все географические объекты. А пока это неплохой способ вновь привлечь сюда людей и обеспечить солидный приток денег. В конце концов, вам ведь придется изыскивать способ расплатиться с корпораций М.И.Ф. за оказанные услуги, не так ли?
Гордые плечи Матфани слегка поникли.
– Необходимость вынуждает нас всех идти на сделки, мистер Ааз. Так и быть, я согласен.
После двух часов жестких и шумных переговоров Матфани согласился с тем, что Гик и его партнеры могут устроить иллюминацию на каждом из спонсируемых ими объектов, но такая иллюминация должна быть ограничена стандартным размером рекламного щита. Команда саламандр получила право работать каждую ночь в течение трех часов после заката, не более того. Ни одна из сторон не была довольна условиями, но, по крайней мере, никто не потребовал денег назад.
Гик исчез, чтобы сообщить своим партнерам об изменениях. Матфани покачал головой.
– Мне это не нравится, мистер Ааз, – посетовал он.
– Что именно не нравится? – сварливо спросил я. Вложения были спасены, но мной все еще владела досада из-за потери Дервины. Эту тысячу монет будет трудно заменить, и я вряд ли могу рассчитывать на новую встречу с гномами по поводу Фокс-Свомпбурга.
– Скажу честно: лично я сильно сомневаюсь, что эти деволы будут придерживаться только что заключенного соглашения. Есть у меня такое предчувствие.
– После разговора с деволом это скажет вам даже новорожденный младенец, – сказал я. – Кстати, Гик согласился приглушить свою кричащую вывеску. Вы вряд ли даже заметите, что она там есть.
– Я бы предпочел вообще обойтись без всякой иллюминации. Я понимаю, почему мы вынуждены мириться с этим в течение срока контрактов, но предков это расстроит. Им нравится все как есть.
– И что? – спросил я. – Я готов выслушать группу престарелых граждан. Где они?
– Это довольно сложно объяснить. Они просто здесь. И вроде как пытаются сохранить старый образ жизни.
– Они болотные лисицы? – спросил я.
Матфани кивнул:
– Да, сэр. Вернее, это были болотные лисицы. Когда они были живы.
Я почувствовал, как чешуя у меня на шее встает дыбом.
– Они мертвы? Значит, теперь они – нежить?
– Нет, сэр, они просто мертвы. Но они не уходят. Да и с какой стати? Фокс-Свомпбург – их дом. Им здесь нравится. И я сомневаюсь, что они будут в восторге от ваших изменений, даже если вам кажется, что эти надписи больше не бьют в глаза.
– Что может сделать горстка призраков? – спросил я со смехом и открыл дверь.
БАЦ!
Меня по лицу огрели дохлой рыбиной.
– Кто это бросил? – требовательно спросил я.
– Прошу прощения, сэр, – прокричал из середины толпы вежливый голос. – Я целился в того негодяя рядом с тобой. А вот это исключительно для тебя!
В меня врезался осклизлый комок гнилых водорослей.
Бэмс! Я поспешил перенестись в другое измерение. На сегодня Фокс-Свомпбурга с меня хватит. Я должен был срочно найти еще несколько перспективных клиентов на замену Дервине. По крайней мере, инвестиции здесь были делом безопасным.
Глава 26
Кому нужны враги с такими друзьями?
Р. Монтегю
Я хмуро посмотрел на Гимблсби Оквейда. Бес-магнат скрестил руки на груди своего синего костюма в гусиную лапку.
– То есть это ваше окончательное слово? Вы даже не ознакомитесь с печатной версией «Дневника принцессы»! Но ведь ваше письмо к нам было полно энтузиазма.
– Это было до того, как я узнал о нем больше, – сказал Оквейд. – Я действительно не увлекаюсь похабной литературой.
– Похабной? – повторил я, не уверенный, что правильно его расслышал. – Но это просто наблюдения молодой женщины…
– Довольно! – воскликнул бес, вскидывая руку. – Я не желаю больше ничего слышать. У меня слабое сердце, и я не переживу слишком много потрясений. Просто уходите, пожалуйста.
– Могу я просто спросить, кто сказал вам, что было в ее дневнике?
Бес порозовел.
– У меня есть свои источники. Я считаю их надежными.
– Вам известна моя репутация, не так ли? – спросил я, хотя и знал, что продолжать этот разговор – гиблое дело. – Я считаюсь человеком надежным, так что думаю, что вам следует пересмотреть использование этого источника. Он лжет в своих собственных целях.
Оквейд порозовел еще больше.
– Что-то я не помню, чтобы я называл вам имя.
Я позволил себе высокомерную улыбку.
– Вообще-то, я маг. У меня есть способы это узнать.
– Читать чужие мысли без разрешения – это верх невоспитанности! До свидания, мистер Скив. Рад был познакомиться, возлюбленная Маша.
– Просто Маша, – лукаво подмигнув, сказала придворный маг Поссилтума. – Перестала быть возлюбленной давным-давно, когда вышла замуж.
Ярко-розовые щеки беса еще больше порозовели. Он взглянул на Нунцио, но, по-видимому, решил, что с мафиози лучше не связываться.
– Спасибо, что заглянули, – буркнул он, буквально выталкивая нас в богато украшенные двери его офиса. – Мисс Селкифф, пусть войдет тот, кто записан на встречу со мной на три часа дня.
– Какая катастрофа, – сказал я, когда мы вышли из аляповатого офисного здания. Я завернул за угол и прислонился к стене.
– Это твои слова, Мистер Большая Шишка, – сказала Маша, обмахиваясь краем тонкой фиолетовой вуали, которую она носила обмотанной вокруг своей пышной фигуры. – Причем четвертая подряд.
