– Не повезло, – сказал Сэмуайз, слегка смутившись.
Глава 7
Ну, ты не все обо мне знаешь.
Мадам Баттерфляй
Как только мы покинули беса, я вернул нас на Деву. С громким хлопком воздуха мы возникли в офисе президента в штаб-квартире корпорации М.И.Ф. на Базаре. Все, кто там был, разом подняли глаза от бумаг.
– Привет всем! – сказал я. Банни, сидевшая за своим столом, с озабоченным видом изучала пачку документов. – Что не так?
– Ничего особенного, – ответила она, улыбнувшись нам. У нее были густые рыжие волосы, очень коротко стриженные на затылке, как у пикси. Эта прическа и большие голубые глаза придавали ей красоты и одновременно некой наивности. Первое было правдой, второе – нет. Банни была не наивнее, чем мой дракон, чьи огромные голубые глаза также вводили людей в заблуждение относительно мозгов, таящихся за этим взглядом. Еще никто не совершил ошибку, перейдя дорогу ему или ей дважды. – Дядя Брюс только что прислал новые документы. Если честно, я этого не ожидала… но, ладно, забудь. Начнем совещание. Сегодня вечером я еду домой навестить маму, и она снимет с меня шкуру, если я опоздаю на ужин.
– Нет проблем, – сказал Ааз, откинувшись на спинку кресла в углу ее кабинета. – С нашей стороны докладывать особо не о чем.
Банни ввела новое правило: раз в неделю проводить в штаб-квартире корпорации М.И.Ф. групповые совещания. Партнеры и коллеги, работающие над проектами, – если обстоятельства позволяли им от них отлучиться, – сравнивали записи и докладывали всем остальным о своих успехах. Гвидо и Нунцио, наши вышибалы, которых в свое время прислал ко мне дон Брюс, первоначально протестовали против этих еженедельных планерок, но лишь из-за лояльности ко мне и моей манере управлять нашей фирмой. Я же счел эту идею разумной и так и сказал об этом.
Не считая этого, я не видел реальных ситуаций, когда мои коллеги неприязненно воспринимали бы Банни в качестве президента. В конце концов, она была племянницей их бывшего работодателя! Тем не менее, как и я, она не воспринимала их уважение как должное. Но некоторые из наших ребят бывали вынуждены скорректировать свои ожидания, когда входили в кабинет рыжеволосой красавицы, которую иные фирмы усадили бы встречать посетителей за стойкой регистрации. Когда начальником был я, Банни выступала исключительно в роли моего публичного интерфейса, я же пытался быть единственным ответственным лицом. Даже сейчас я чувствую себя глупо из-за того, что поручал такую черную работу столь талантливому человеку. У Банни был диплом в области бухгалтерского учета, умение быстро просечь, как все работает, и несомненное чувство стиля. Я ценил то, что она ни в чем не упрекала меня и не заставила взять на себя подчиненную роль, когда взвалила на себя ответственность за нашу корпорацию. Я был у нее в долгу, как и у всех моих друзей и партнеров.
Я откинулся на спинку стула, который она выбрала для меня, и попытался подавить в себе ревность, когда она села за стол, который так долго был моим. Банни понимающе посмотрела на меня, правда, без извинений. Зато я терпеть не мог ее новый стул. Закругленная спинка была сделана из тонкой проволоки, сплетенной в большой овал, изогнутый таким образом, что тот выпирал, впиваясь в нижнюю часть позвоночника сидящего. В целом кресло напоминало корзину. Мы все по очереди посидели в нем, когда продавец-девол принес пробный образец. Мне нравилось сидеть, удобно расставив ноги. Этот кресло было призвано удерживать женские колени вместе. Банни утверждала, что ей в нем очень комфортно.
Остальная часть ее кабинета – бывшего моего – была переделана в соответствии с ее утонченным вкусом. Признаю, мой стиль – это скорее шик в духе «найдено на обочине дороги» или «на этом было приятно сидеть». Стены были светлого оттенка, что-то среднее между бежевым и розовым, с белым бордюром, похожим на разбрызганные завитки взбитых сливок. За овальным зеркалом на подставке скрывалась расположенная в другом измерении гардеробная. Надо сказать, что личный гардероб Банни был по самым скромным меркам весьма обширным. Это означало, что, если того требовала предстоящая встреча, она могла нарядиться в нечто более строгое. Стены украшали произведения искусства, точнее сказать, они стояли на простых пьедесталах, которые сами по себе были верхом элегантности. Папки с документами занимали крошечную коробочку на столе из чистого светлого дерева. Обычно Банни не держала на нем никаких бумаг. Исключение делалось лишь для этой коробки, кружки кофе и Байтины, ее Идеальной Персональной Помощницы. Последняя представляла собой плоский диск из красного металла размером с ладонь. В этом диске, который отправлял за нее письма, и хранились ее записи.
Напротив стола стояли элегантный диван и резной стул из кровавого дерева с вышитыми подушками на сиденье и спинке. Ни один из этих предметов мебели не предполагал длительного сидения на нем. Сделано это было с тем расчетом, чтобы клиенты как можно быстрее переходили к цели визита. От коллег не ожидалось, что те будут на них сидеть. В день совещания Банни открыла еще один потайной шкаф, в котором она хранила нашу личную мебель, выбранную специально для каждого из нас. Мой стул, удобный, как гамак, был обит рыхлой тканью цвета какао, похожей на старую мешковину, но мягкой на ощупь. Гвидо предпочитал стул, который удерживал бы его в вертикальном положении на тот случай, если ему придется быстро вскочить. Его стул, сделанный из тяжелого дерева, был бы отличным оружием в драке. Его ножки оканчивались колесиками магии, которые позволяли ему кататься по полу. Нунцио обожал блестящую кожаную обивку. Его кресло было цвета бычьей крови и источало запах денег. Стул Тананды, как и сама Тананда, был шелковистым на ощупь и крепче, чем могло показаться. Сама она сидела в его сияющих золотых глубинах, словно изумруд в кольце. Я огляделся в поисках тяжелого стула со стальным каркасом и лохматым коричневым чехлом, столь любимым ее братом-троллем. Его не было у стены, где он обычно стоял во время совещаний.
– Где Корреш? – спросил я.
– У Большого Брата частная халтурка, – сказала Тананда, подпиливая ногти.
– Где? – уточнил я.
Пилка для ногтей замерла.
– Это конфиденциально, – призналась Тананда. – Он подписал контракт еще до того, как корпорация М.И.Ф. начала свою деятельность.
Я не стал допытываться. Когда Корреш вернется, я всегда могу спросить его сам. Конфиденциальными эти миссии бывали лишь до своего завершения. Нас частенько приглашали обеспечить безопасность какому-нибудь магу, корпевшему над новым изобретением, который не хотел, чтобы его копировали по всему Базару или на другом рынке, пока он не доведет его до ума.
– Пуки тоже не придет, – добавила Банни. – Она и Паук подались в наемники в Дромолинде.
– На чьей они стороне? – поинтересовался Гвидо.
– Дромодерров, – ответила Банни.
Гвидо хмыкнул:
– Мои соболезнования другой стороне. Может, послать этим лузерам цветы?
– Сомневаюсь, что они оценят этот жест, – сказала Банни. – Но как мило с твоей стороны это предложить.
