Я отправился на поиски перекуса. Ведь где бы люди ни работали, вокруг них непременно вырастают заведения, предлагающие услуги, на которые у самих работников просто нет времени. Позади основания пирамиды, подальше от офиса, в передней части площадки, над корытами склонились прачки со змеиными физиономиями. На веревках для просушки были развешаны десятки мокрых юбок. На сухом, горячем воздухе они высохнут в два счета. Неподалеку орудовали длинными ножницами цирюльники. Их клиенты сидели на табуретах без спинки, обернув вокруг шеи, словно полотенца, свои головные накидки. Некий щеголь в дорогих и модных одеждах наблюдал за тремя игровыми столами, где скучающие каменщики могли попытать счастья, играя в кости или карты. Рядом пышнотелые красотки манили прохожих, приглашая их попытать счастья в играх иного рода. Солидные матроны в белых фартуках разливали пиво за передвижной барной стойкой, установленной на двух резных столбах. Я узнал на их бочках ту же печать отличного пива, которое поставлялось Аазу. Я приветливо помахал им и зашагал к продавцам еды.
Разнообразие еды в импровизированных кухнях подсказало мне, что в Гордоне привыкли к путешественникам из разных измерений. Рядом с такими повседневными вещами, как фасоль и сосиски, в изобилии были представлены имперские деликатесы. Судя по толпе у прилавков, они явно пользовались здесь популярностью. Я шагал мимо продавцов, во все горло превозносивших достоинства их жареного хлеба, политого маслом мяса с жирными соусами, густого рагу, сдобренной медом выпечки, и все это восхитительно щекотало ноздри. Горды толпились вокруг них, наперебой делая заказы. Продавцы весело болтали со своими покупателями, пока те торопливо наполняли глиняные миски едой. Я остановился у лавки несчастной на вид женщины с короткоклювым лицом, продававшей простые хрустящие хлебцы. Зная изрядный аппетит Ааза, я купил за несколько медных монет полную корзину. Торговка еще долго выкрикивала мне вслед благословения.
Через несколько прилавков я обнаружил большой выбор нарезанных овощей. К овощам и хлебцам я купил густой соус из размолотых бобов. Кстати, Банни всегда пыталась приучить меня к нему вместо жареного мяса и сливочных соусов.
Я доставил свои подношения Аазу.
– Что это? – спросил он.
– Закуска, – сказал я. – Смотри. Этот свежий хлеб был испечен сегодня утром, а все эти овощи были выращены дома.
Ааз посмотрел на меня так, как будто у меня не все в порядке с головой.
– Ты называешь это едой? Если я съем этот обойный клей и корм для кроликов, я отброшу копыта от скуки! А эти крекеры можешь пустить на черепицу! Зачем ты вообще все это купил?
Увы, мой план сработал не так, как я надеялся.
– Мне показалось, что ты… чувствуешь себя не слишком хорошо, – пролепетал я. – Я не хотел приносить тебе ничего, что расстроило бы твой желудок.
Сказав это, я тотчас понял, какую глупость сморозил. Мне не полагалось знать, в чем дело.
Ааз издал губами неприличный звук.
– Ничего подобного, малыш. Меня обвинили в некомпетентности, только и всего. Но я в полном порядке. Более того, выпустив пар, я почувствовал себя еще лучше. Я вернусь на Деву и загляну в изврский ресторанчик возле свалки.
Я просиял. Если он считал, что готов к родной изврской кухне, значит, он не сильно болен, во всяком случае пока. Еще ни один слабак не пытался есть изврскую еду. Половину времени приходилось запихивать ее обратно в миску, чтобы она никуда не сбежала.
– Нет, не беспокойся, – поспешил сказать я, направляясь к двери. – Я достану что-нибудь получше.
Изучение бухгалтерских книг Сэмуайза не заняло у нас много времени. Оставалось исследовать главную загадку: несчастные случаи на стройплощадке. Первой версией, которую следовало рассмотреть, были сами задействованные на стройке рабочие. Мы с Аазом разделились, чтобы поговорить с ними.
Рабочие на стройплощадке в целом были бодры и веселы. Многие пришли прямо из школы. Я видел рекламу Колледжа Искусства Глифов («Если ты умеешь вырезать Ра-нем-хет, из тебя выйдет художник!») в местных ежедневных папирусах, что валялись тут повсюду. За молодежью присматривали давние ветераны строек из других измерений, включая Деву и ряд других посещаемых мною мест. Даже команда профессиональных плакальщиков состояла из оптимистов. Их голоса были полны скорби, лишь когда они репетировали.
Если закрыть глаза на несчастные случаи, все они считали пирамиду Сэмуайза неплохим местом работы. Мне удалось разговорить некоторых резчиков по камню над общим кувшином для воды о том, откуда они пришли и что думают. Это было располагающее к общению место, в теньке алтаря, посвященного Горду Кулера с Водой, Хапи-Ар, Тому, Кто Веселит Других, Утоляя Их Жажду. Я как бы невзначай высказал мысль, что несчастные случаи и происшествия могут быть кем-то вызваны преднамеренно.
– О нет, Скив, нет, – возразил Ба-Бун, горд с обезьяньей мордой, и оскалил зубы. – Диверсанты? Нет, отнюдь нет. Мы гордимся тем, что участвуем в этой стройке. Не каждый день работаешь над чем-то таким, что станет частью истории.
Узнав некоторые из духоподъемных речей Сэмуайза, я усмехнулся.
– Неужели все так думают? – спросил я.
– Лично я не уверен в преданности скарабеев, – фыркнул Пе-Кид, горд, внешне очень похожий на пентюха, с той лишь разницей, что его кожа была темно-зеленой. – Вы замечали, что никто из них, похоже, ни разу не пострадал?
– О моя гордесса, но это неправда, – пискнула Лол-Кит, молодая особа с ликом милого котенка. – Я была на второй мастабе, когда эти четыре камня разом рухнули сверху. Тогда погибло много скарабеев, и всем им было суждено найти себе здесь могилу!
– Я совершенно забыл об этом, – сказал зеленый горд. – Но, когда работаешь с тяжелым камнем, несчастных случаев не избежать. Такова воля Древних. Должно быть, они неправильно ублажали священных.
– Ты считаешь, что причина в этом? – спросил я.
– Да, причем абсолютно искренне считаю, – ответил Пе-Кид. – Древние контролируют каждую сторону нашей жизни. Кто осмелится сказать, что они не отвечают за уход из нее?
– Но как такое может быть? – удивился я. – Ведь их больше нет.
– Разве твои родители, когда ты был ребенком, не приказывали тебе, что и как делать? – спросила Лол-Кит.
– Наверное, да. – Я подумал о том, как это было перед тем, как я ушел из дома. Я сознательно нарушал ряд правил, установленных моими родителями, но всегда помнил о них. И был наказан, когда меня поймали.
– Тогда подумай о той власти, которую твой прадед в пятидесятом колене будет иметь над тобой. Вот почему мы обращаем внимание на их волю и желания.
Что правда, то правда. Горды всячески старались исполнить эти желания. На каждом уровне и в самых неожиданных местах стройки было полно алтарей. Все горды проводили скромные ритуалы в честь того или иного предка, которого они хотели почтить или умилостивить: дули в свисток, звонили в колокольчик, подбрасывали в воздух щепотки крошечных листьев, вращались по кругу, размахивали палочкой благовоний или произносили слово вроде «бу». Они совершали эти церемонии каждое утро по прибытии на работу. Ааз наотрез отказался принимать в этом участие, назвав это чепухой, как и Сэмуайз. В конце концов, это ведь не их предки! Тем не менее я чувствовал себя немного виноватым из-за того, что не участвовал. Будучи в Зиксе, как, возможно, сказал бы Ааз, поступай как житель Зикса.
