– Какой прекрасный дракончик! Вы только посмотрите на эти чешуйки! Они такие блестящие, что я вижу в них свое лицо.
Комплимент Глипа не успокоил.
Я, как и мой дракон, с первого же взгляда проникся к Эмо Уивилу недоверием, не знаю почему. Он показался мне скользким и лживым, – живя на Базаре, невольно научишься оценивать людей с первого взгляда, – но в этом не было ничего необычного. Куда больше меня удивила глубина моей неприязни. Даже Танда, считавшая, что демонстрация ее женских прелестей – самая естественная в мире вещь, подтянула ближе друг к другу края декольте, а ее рука скользнула к кинжалу, спрятанному за голенищем сапога. Голос Банни был едва ли не ледяным.
– Пожалуйста, присаживайтесь, мистер Уивил.
– Конечно, конечно, как скажете! – Он с королевским апломбом устроился на стуле, на который указала Банни. Я заметил, что это был один из неудобных железных стульев, которые мы специально держали на тот случай, когда не хотели, чтобы посетитель надолго задерживался. – Это просто потрясающее место! Оно соответствует всему, что я слышал о вашей компании.
– Изложите свое дело, мистер Уивил.
Резкость тона Банни нисколько не обескуражила нашего посетителя. Он широко открыл огромные карие глаза, изображая искренность.
– О, с превеликой радостью! Я хочу, чтобы все вы были на моей стороне. Мне требуется помощь, которую может предоставить лишь корпорация М. И. Ф. Сомневаюсь, что смогу рассчитывать на честную игру, если вы не придете мне на помощь, вернее всем нам. Видите ли, – добавил он, засовывая большой палец за лацкан пиджака, – я выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора прекрасного острова Бокроми в измерении Типпикано.
Я тихонько простонал себе под нос. Неудивительно, что этот тип сразу показался нам подозрительным! Это был политик.
– Вот те раз! – воскликнул Корреш. Удивленный, Эмо Уивил повернул голову и посмотрел на него. Тролли обычно общаются с обитателями других измерений односложным ворчанием. – В смысле, молчок!
В подкрепление своих слов он сунул в рот записную книжку и сжевал ее.
– Нет, нет! – запротестовал Эмо. – Я хочу провести честную избирательную гонку! Вот почему я здесь. Я нахожусь в осаде! Все мои попытки играть открыто и честно подвергаются нападкам! «Партия Дружбы» доверилась мне! Я не должен ее подвести! Вы – моя последняя надежда!
Банни поднялась с места.
– Мне очень жаль, мистер Уивил. Но вряд ли в наших силах что-либо для вас сделать.
Уивил остался сидеть.
– Но, дорогая леди, почему нет?
– Не думаю, что мы хотим ввязываться в такую грязную вещь, как политика. Это такое… скользкое занятие. – Банни передернулась, и по всему ее телу пробежала забавная мелкая дрожь.
Эмо посмотрел на нее с обиженным удивлением, что выглядело вполне естественно на его приятном, почти невинном лице.
– Но разве вы не племянница дона Брюса? Босса… э-э-э… некой организации? И вы не желаете мне помочь?
– Простите, – сказала Банни, сияя приветливой улыбкой, которая, как я знал, не предвещала ничего хорошего. – Пусть я родом из семьи мафиози, но есть некие глубины, до которых не опустимся даже мы. Приятного вам дня.
Очевидно, в свое время Эмо Уивил насмотрелся немало фальшиво-бодрых лиц.
– Понятно. Что ж, спасибо всем за ваше время, – сказал он, грустно глядя на всех нас. Его плечи поникли, он понурил голову. В голосе слышались непролитые слезы. – Я должен был попытаться. Я верю в усилия слабого. И я собрал для своей кампании внушительные средства.
Эмо Уивил являл собой олицетворение отчаяния и подавленности. Он тяжело поднялся с места и, шаркая, направился к двери. Мое сердце было готово разорваться от сочувствия к нему. Впрочем, я быстро одернул себя. Какой, однако, ловкий мастер-манипулятор! С такими лучше не иметь ничего общего. Но прежде чем он дошел до двери, Ааз поднял палец:
– Постой. К чему эта спешка?
– Почему бы не дать ему уйти, Ааз? – спросила Банни. В глазах Ааза блеснул азарт.
– А по-моему, мы могли бы помочь честному слуге народа.
Эмо мигом вернулся в комнату.
– Ну-ну! Я знал, что извращенцу не устоять перед такой захватывающей ситуацией!
– Я из-Верг! – прорычал Ааз. Эмо отпрянул на пару шагов, но тотчас пришел в себя.
– Я так и сказал, – заявил он. – Пожалуйста, друг изверг, замолвите словечко перед вашей хорошенькой и столь щепетильной начальницей.
– Почему бы нет? – Ааз пожал плечами, на мой взгляд, нарочито небрежно. – Не вижу причин, почему бы нам его не выслушать. Ведь он притащился в такую даль, чтобы поговорить с нами, не так ли, Банни?
– Ааз, он же политик!
– Его еще никуда не избрали, – заметил Ааз. – Это еще не делает его скользким, бесчестным жуликом.
Плечи Банни поникли.
– Согласна. Продолжай.
– С удовольствием. – Ааз повернулся к нашему посетителю. – Итак, Эмо, я ведь могу называть тебя Эмо, не так ли? Сколько денег лежит в этом сундуке? Разумеется, в интересах честного раскрытия финансовой информации.
– Ааз!
– Это резонный вопрос, – сказал Ааз. – Ну, так что, Эмо?
Эмо мгновенно понял намек – не иначе как был хорошо наслышан об извергах. Он провел пальцем по внутренней стороне воротника.
– Но, мой чешуйчатый друг, эти фонды предназначены для того, чтобы продвигать мое дело среди людей, чтобы рекламировать направление, в каком я буду двигаться в случае моего избрания. Я не профессионал. Это моя первая попытка занять выборную должность. Я человек со стороны.
– Естественно, мы не против помочь тебе, – промурлыкал Ааз, – но мы не работаем бесплатно. Ты можешь нам заплатить?
– Разумеется, могу! Сколько бы вы ни запросили… – Он посмотрел на жадную физиономию Ааза. – Э-э-э… конечно же, в пределах разумного.
– Тогда, возможно, мы сможем тебе помочь… на определенных условиях.
В глазах Эмо блеснула надежда.
– Это было бы просто фантастикой, друг изверг!
Я мгновенно обнаружил в предложении Ааза изъян.
– Погоди минутку, Ааз, – сказал я. – Если мы направим свои усилия на поддержку мистера Уивила, тем самым мы перевесим чашу весов в его пользу. В таком случае он победит!
Ааз недоуменно приподнял бровь:
– И что в этом плохого?
– Но ведь он только что сказал, что хочет честных выборов!
– Такого не бывает, – настаивал Ааз.
– Почему нет? – спросил я.
– Потому что это невозможно!
– «Невозможное – наша специальность»? – спросила Тананда, приподняв бровь. Она дразнила Ааза, и все мы это знали, но он лишь подмигнул ей.
