– Секундочку, это взрослый, а не младенец! – запротестовал Орлоу, распахивая одеяло в руках Уилмера. – Вы дисквалифицированы, сэр!
– Извините, – сказал голубокожий гремлин, спрыгивая на пол и смущенно поправляя ползунки. – Шутка, знаете ли.
– Целовать кандидатов не из вашего округа! Я готов пожаловаться на вас.
– Пожаловаться кому? – невинно спросила Карнелия, но гремлин уже исчез. Они мастера на такие штуки.
Орлоу был возмущен. Его безупречный начес разлохматился, встал дыбом.
– Я хочу убедиться, что за этот поцелуй он не получит балл!
– Есть ли правило, запрещающее взрослым выдавать себя за младенцев? – спросил я.
– Есть! – ответил Орлоу. – Предполагается, что кандидаты достаточно умны, чтобы их обнаружить. Они получают баллы за попытку их обмануть!
– Я понятия не имел, что здесь задействовано так много правил, – сказал я.
– Это еще ничего, – сказала Экстра и подавила зевок. – Они используют правила для новичков. Бывают подставы и похуже. Вероятно, они приберегают их на потом.
Я просмотрел свиток. Да, за несколько дней до выборов значился турнир «кто перецелует больше младенцев», все честно. Я был впечатлен. Орлоу по-прежнему выглядел расстроенным.
– Это же явное нарушение правил – замена младенцев взрослыми, независимо от расы! Надеюсь, мисс Банни, как судья вы согласны со мной?
Мы все повернулись к ней.
– Что? – спросила Банни. Она подняла голову от скрещенных рук и несколько раз моргнула. Усталые, отяжелевшие веки. – Простите, я не расслышала вопроса.
– Требую аннулировать результаты конкурса! – возмущенно выкрикнул Орлоу. – Судья спала!
– Неправда, я не спала! – возразила Банни, правда, без особой уверенности.
– Сколько младенцев вы пропустили? – потребовала ответа Карнелия.
– Вряд ли я что-то пропустила, – сказала Банни. – По крайней мере… мне так кажется.
Она зевнула. Ее глаза снова попытались закрыться. Мои тоже. Я понял, что это не естественная сонливость. Нас кто-то намеренно усыплял магией. Я потянулся за дополнительной магической силой, чтобы снять с нас чары, но даже мои батареи реагировали вяло.
– Кто бы из вас ни наложил чары, немедленно прекратите, – сказал я, едва ворочая языком. Я с трудом держал глаза открытыми. – Иначе я объявлю этот конкурс несостоявшимся и вам придется начинать все заново!
– Нет! – разом закричали Эмо и Уилмер. Они посмотрели на шеренгу младенцев, которых еще предстояло поцеловать, и вздрогнули.
– Мы требуем пересчета! – Орлоу повернулся к Карнелии. – Я сегодня мирился с множеством трюков, но этот самый худший! Подкуп судей!
Карнелия выглядела взбешенной.
– Я… мы не имели к этому ни малейшего отношения! Мы не вмешиваемся! Мы подписали контракт.
– Как будто он что-то для тебя значит!
– А как насчет тебя самого? – возразила она. – Я видела, как ты устраивал разнообразные шоу и при этом бессовестно лгал!
– Неправда! Я этого не делал!
Я поднял руки. Правда, для этого потребовалось неимоверное усилие.
– Погодите! – одернул я их. – Меня не волнует, кто виноват. Просто прекратите! Снимите чары. Немедленно.
– Мы не можем, – сказала Карнелия. – Мы не знаем, кто это делает.
Я зевнул. Зевота подобна простуде. Стоило мне зевнуть, как то же самое сделали все типпы рядом со мной. Потом те, кто сидел рядом с ними. Волна разинутых ртов распространялась дальше и дальше, как рябь по воде. А когда достигла края толпы, то снова покатилась внутрь. Я знал, что, если она снова ударит меня, я, вероятно, засну там, где стою. Охваченные приступом усталости, младенцы захныкали. Я видел достаточно детей, чтобы знать: стоит заплакать одному, как остальные в знак солидарности тоже поднимут рев. Обладая врожденными магическими способностями, они могут сотворить свой собственный хаос. Зрители без собственных детей начали покидать площадь. Митинг на глазах разваливался. Карнелия и Орлоу это поняли и решили действовать. Они окружили Банни.
– Это ваша вина! Вы должны были это предотвратить! Мы рассчитывали на вас! – заявил Орлоу.
Карнелия энергично кивнула в знак согласия:
– Вы настаивали на полном контроле. Вот и контролируйте!
Носик Банни запунцовел, глаза блестели от непролитых слез обиды, но она была слишком сильной личностью, чтобы расплакаться перед клиентами.
– Как я могу управлять спектаклем, о котором я не знала? – спросила она. – Вы не дали мне времени на подготовку.
Орлоу погрозил ей пальцем:
– Это не имеет значения. Эмо решил нанять корпорацию М.И.Ф., потому что слышал, что вы реагируете на любую неприятность с быстротой молнии, и не важно, спектакль это или нет.
– Конечно, мы можем! – запротестовала Банни.
Все ясно, это спектакль!
– Не волнуйся, – сказал я. – Мы справимся.
Яростно борясь с сонливостью и оцепенением, сковавшим мои конечности и веки, я оттолкнулся от пола и взлетел на крышу беседки. Пикси дремали в паутине солнечного света, натянутой между карнизами. Чары сна поразили и их тоже.
– Стреляйте сразу из всех пушек! – приказал я. – Вы знаете какие-нибудь чары фейерверков?
– Еще бы! – сказала главная пикси, вытягивая крошечные ручки. Она была во всем красном, пышная юбка с оборками. – Но они предназначены для грандиозного финала.
– Ну, так сейчас этот самый финал и есть, – сказал я и посмотрел вниз. По толпе прокатилась вторая волна зевков. Младенцы начали лягаться и хныкать.
Потягиваясь и почесываясь, пикси неторопливо вставали со своих самодельных гамаков. Встав, они беззаботно запорхали и принялись заплетать друг другу волосы и светить друг другу крыльями.
– Поторопитесь, – сказал я.
– Совершенство нельзя подгонять! – пискнула главная пикси.
– Уаааааа!
Было слишком поздно. Через площадь поплыли первые игрушки. И силой объединенной магии начали игрушечную атаку.
Летающие погремушки и куклы наносили удары направо и налево. Вскоре вокруг уже стоял оглушительный плач и рев. Но и малыши не остались в долгу, выпустив свои собственные снаряды. Их жертвами стали не только дети. Ни в чем не повинные взрослые получили по голове детскими бутылочками. И тоже расплакались. Многие из них уселись на булыжную мостовую, отказываясь сдвинуться с места, когда их спутники уговаривали их встать. Немногие силы во Вселенной могут превзойти по могуществу несчастного младенца. У малышей имеется свой способ донести недовольство до окружающих, здесь же проблема умножилась в пять тысяч раз. Вонь сотен испачканных подгузников поднялась до небес. Взрослые и младенцы вырывали друг у друга игрушки. Число случаев коварного выдергивания волос и злостного нанесения царапин росло на глазах.
