– Я не давал то интервью. И не стал бы участвовать ни в одной из сторон сделки. Это просто не стоит тех денег. Таков один из моих девизов. У вас есть экземпляр моих мемуаров? Там сзади – указатель моих высказываний.
Он протянул руку, и к нему тотчас подбежал один из молодых типпов с книгой в кожаном переплете. Эмо сунул ее в руки Банни. Та вернула ее ему.
– Нет, спасибо, – сказала она. – Мы не можем принимать подарки от кого-либо из вас. Помните правила? Никаких подарков дороже медной монеты?
Эмо шлепнул себя по лбу. Офисные работники сочувственно всхлипнули.
– О, и как я не подумал! Извините! У меня и в мыслях не было нарушать правила! Вы сами видели, я строго их придерживался на протяжении всего процесса!
Я не хотел быть втянутым в круговой спор.
– У вас есть основания полагать, что кто-то выдал себя за вас при встрече с репортером «Утренних сплетен?»
– Я бы не удивился! – заявил Эмо. – Это наверняка был Уилмер! Чтобы быть избранным, этот жулик способен на любую ложь. Я выше подобных вещей. Абсолютно! Могу я рассчитывать на вашу поддержку на семейной фотосессии в два часа дня?
– Да. И с вами, и с Уилмером, – пообещал я.
– Разумеется, – сказал Эмо с обаятельной улыбкой. – Но моя семья будет куда как посимпатичней.
Мы вышли из офиса на улицу. Начал моросить мелкий дождь. Пока мы сидели внутри, пешеходов прибавилось. Разглядывая на ходу витрины, типпы тащили за собой упирающихся малышей или катили по дорожке младенцев в колясках. Некоторые сновали по воздуху вверх-вниз между уровнями улицы. Мимо, поднимая из канав фонтаны брызг, грохотали тяжелые повозки с накрытыми брезентом грузами. Кстати, я не заметил в канавах мусора. Интересно, сколько людей Эмо и Уилмера были брошены ночью на его уборку? Все выглядело слишком обыденно, но мне стало слегка не по себе.
– Один из них лжет, – сказала Банни, беря меня под руку. – Но кто?
Я вновь переключил на нее внимание и задумался над вопросом.
– Не могу сказать. Похоже, они оба говорят правду.
– Почему ты все время оглядываешься через плечо? – спросила Банни, когда я в очередной раз оглянулся.
– Мне кажется, нас кто-то преследует, – сказал я. – Чувствую это кожей.
Из толпы у нас за спиной вырвался типп в куртке с высоко поднятым воротником и в низко надвинутой на глаза кепке.
– Эй! – крикнула какая-то женщина. Ее малыша повалили на землю. – Я сказала, эй!
Она бросила в мужчину горсть магии. Та отскочила от него и вместо этого попала в нас. Удар пришелся мне в висок. В голове тотчас зазвенело. Банни возмущенно ахнула. Ее щека тоже стала розовой.
– Фи, как некрасиво! – сказала она женщине.
Женщина ахнула:
– Я не хотела…
К этому моменту типп в кепке добрался до нас. Он схватил мою руку и сунул в нее толстый коричневый конверт. Я попытался вернуть его ему. Но типп увернулся от меня и взмыл вверх.
Я оторвался от земли и поспешил за ним.
– Кто ты такой? От кого оно?
Он поспешил прочь между парящими фонарями, веревками, на которых сушилось белье, и другими типпами, отправившимися в полет, чтобы сократить по воздуху расстояние. Я, как мог, старался не упустить его из виду, но он знал город куда лучше меня. Вскоре он нырнул на рынок на третьем уровне от земли. Я полетел вдогонку за ним, но вскоре обнаружил, что смотрю на сплошной ряд овощных и фруктовых прилавков, возле которых толпились сотни покупателей.
– Эй, купите дивные свежие дыни-помпошки! – крикнула пышнотелая торговка, беря в руки пару круглых красных плодов. – Слаще не бывает!
– Фиолетовые ягоды! Созрели сегодняшним утром! Фиолетовые ягоды! Больше шерсти на груди!
Заметив меня, типп с густым мехом между лацканами полосатой куртки сунул мне коробки с фруктами.
– Эй, пентюх! Угощайся! Отрасти шерсть погуще, а то вон какой лысый! Всего два медяка!
– Нет, спасибо, – сказал я, окидывая взглядом ряд повозок. Вон он!
Под телегой, полной небольших апельсиновых фруктов, притаился типп в кепке. Я опрокинул корзину торговки. На нас обоих полетели зеленые яблоки. Торговка принялась осыпать меня оскорблениями. Я извинился и нырнул под тележку с фруктами. Типп выполз на тротуар и пустился наутек.
Я взлетел над навесами, изо всех сил стараясь догнать его, но из окон над моей головой свисали веревки с бельем. Я увернулась от кучи подгузников, но на моем пути развевалась на ветру пара кальсон. Влажная ткань шлепнула меня по лицу. Я стряхнул ее с глаз и посмотрел вниз. Типп исчез. У меня же остался конверт, но я понятия не имел, откуда он пришел и кто его отправил.
Я вернулся к Банни. Вокруг нее и ударившей нас женщины уже собралась толпа. Она смотрела на нас широко раскрытыми глазами.
– Вы те самые взяточники-пентюхи, о которых я читала в газете! – с восторгом выкрикнула она. И вскинула руки над головой. – О боже, а я вышла из дома, не успев привести себя в порядок! Моя прическа просто кошмар! На мне ни капли косметики. Я не готова к фотосессии! Для меня великая честь познакомиться с вами!
Говорливая особа схватила мою руку и крепко пожала.
– О, как волнительно! Я своими глазами видела, как это случилось! Тот репортер спросил меня, как меня зовут, и все такое прочее! Он сказал, что завтра я буду в газетах! Погодите, я должна рассказать все мужу! – Она схватила своего малыша и, что-то ласково воркуя ему, поспешила прочь.
– Репортер? – спросил я Банни, когда толпа разошлась.
– Нас подставили, – мрачно сказала она. – Жук-фотограф застукал тебя, когда ты взял конверт у того типпа. Репортер опросил нескольких свидетелей, включая эту женщину.
Я рассмотрел конверт. Он был старым, но без почтовых штемпелей. Было невозможно понять, откуда он прислан.
– Будь осторожен! – предупредила меня Банни. – Вдруг это бомба!
Представив в уме последовательность возможных событий, я поднял конверт примерно на двадцать футов в воздух. Мой поступок привлек к нам больше внимания, но я подумал, что лучше ошибиться в угоду безопасности. Банни сунула пальцы в уши. Я вскрыл летающий конверт.
Ничего не случилось.
Я поманил его и заглянул внутрь.
– Что там? – спросила Банни.
– Ничего, – сказал я, показывая содержимое. – Вырезки из газет. Из самых газет. – Капли дождя нарисовали узор на серых листах бумаги. У меня в руках намок весь сверток.
– Кто бы это мог сделать? – с тревогой спросила Банни. – Кто-то из кожи вон лезет, чтобы выставить нас врунишками.
– Тот из кандидатов, кто сам врет больше всего, – сказал я. – Завтра это будет на первой странице.
Банни взяла меня за запястье.
