Мамаши забеспокоились и начали перешептываться. Некоторые вышли из очереди и демонстративно направились к краю площади.
– Нет, дамы, вернитесь, – умолял Эмо. – Я обещаю вам, что мы заботимся об интересах ваших детей.
– Ааз, – предостерегающе сказал я. – Ты дал согласие участвовать в этом мероприятии. Мы здесь не для того, чтобы судить о том, как типпы проводят свои выборы.
– И с каких это пор ты поверил в Основную Директиву? – с вызовом спросил Ааз.
Я понятия не имел, о чем он, и потому даже не обиделся. Мой друг был в опасном, мелочном и вредном настроении. Я был знаком с симптомами. Все, что я мог сделать, это попытаться убедить его вернуться к сотрудничеству.
– Но, Ааз, – сказал я, – ты же хочешь выиграть губернаторский пост. Я знаю, ты способен победить целую армию извергов, даже не вспотев.
Ааз задумался над вопросом.
– Ну, меня никогда не выдвигали на… – скромно начал он.
– Просто потому, что никто не знал, что тебе это может быть интересно, – продолжил я со всей искренностью, на какую только был способен. – Здесь же, в Типпикано, это новый вызов. И он вряд ли стоит твоих талантов. Конечно, ты мог бы выиграть, делая все на изврский лад. Но если ты выиграешь, соблюдая обычаи типпов, никто не усомнится в том, что избиратели выбрали тебя потому, что они хотели именно тебя, а не потому, что ты новый кандидат.
Находившаяся рядом со мной Банни замерла, не смея дышать. Я наблюдал, как на лице Ааза презрение сменилось подозрительностью. На моем собственном не было ничего, кроме озабоченной невинности. Затем он громко рассмеялся и хлопнул себя по колену.
– Малыш, ты прав. Я могу победить любого в его собственной игре. Дай мне этого ребенка!
Пораженная силой его требования, следующая в очереди мамаша протянула ему своего отпрыска, маленького мальчика, завернутого в желтое одеяло. Немного поворковав над ним, мой товарищ поцеловал его. Скажу честно, я даже заволновался о сохранности уха ребенка. Вернув малыша матери, Ааз схватил следующего. Я вознаградил его полным восхищения взглядом и дал знак двум другим кандидатам возобновить поцелуи.
Факт оставался фактом: Ааз, похоже, слишком далеко отстал, чтобы выиграть это состязание. В отличие от него Эмо и Уилмер были слишком опытны, чтобы допускать простые промахи. Не помогало и то, что, увидев его, ребенок начинал истошно вопить, и мой друг не мог его успокоить. Тем не менее Ааз с мрачным лицом продолжал целовать младенцев.
Банни посмотрела на часы на площади и позвонила в колокольчик:
– Кандидаты, остается всего пятнадцать минут!
Я быстро произвел на доске подсчеты. Ааз явно проигрывал, причем с огромным отрывом. Два других кандидата шли практически вровень.
– Ууурп!
Уилмер отпрыгнул назад. Неизбежное случилось, причем в четвертый раз за утро. Ребенок, срыгнувший на белоснежный пиджак, беззубо улыбнулся ему. Уилмер быстро клюнул его в макушку. Помощники тотчас подскочили к кандидату, чтобы помочь ему переодеться. Эмо расхохотался.
– Почему они никогда не делают этого с тобой? – спросил Уилмер у Эмо. – Твои костюмы вызывает тошноту даже у взрослых.
– Я очаровываю их, – ответил Эмо, нежно обнимая малыша. Я заметил, что Шомитамони пристально наблюдает за ним. Она приподняла бровь. Внезапно Эмо отнял от себя ребенка. К кандидату тотчас подскочил ассистент, чтобы промокнуть тряпкой его красочный жилет.
– Понятно, – каркнул Уилмер. – Детишки предпочитают выражать свое мнение о тебе иным способом!
– Это не смешно! – заявил Эмо. – Впрочем, все-таки смешно!
– Немного желтого не помешает твоей цветовой гамме! – крикнула Шоми.
– Это сделала Шоми? – спросила Банни.
– Не знаю, – ответил я. – Если да, то ее магия слишком тонка, чтобы я мог ее обнаружить.
Эмо был в ярости. Он выразительно посмотрел на Риджинальда. Коренастый типп кивнул, мол, все понял. Следующий ребенок, которого Уилмер вытащил из коляски, выпустил фонтан рвоты.
– Я это почувствовал, – крикнул я, вставая. – Тридцать штрафных очков для Эмо!
– Да ты мошенник! – рявкнул Уилмер. Частота опорожнений мочевого пузыря резко возросла, равно как и случаи отрыжки, рева, истерик и воплей. Маги и «Партии Дружбы», и «Партии Мудрости», не стесняясь, швырялись чарами. Я устал назначать обеим сторонам штрафные баллы. Кандидаты пытались целовать младенцев так, чтобы не стать жертвой очередной отрыжки или рева. Ааз вручил матери последнего ребенка, которого держал на руках, и, не скрывая злорадства, посмотрел на соперников.
Городские часы пробили очередной час. Банни звякнула колокольчиком. Кандидаты остановились и недоуменно уставились на нее.
– Конкурс окончен! – объявила она. – Скив, какой счет?
Я повернулся к доске и нацарапанным в углу дополнительным баллам.
– Ааз поцеловал шестьсот три младенца. Он потерял триста четыре очка за плач. Это означает, что у него всего двести девяносто девять очков.
Двое других кандидатов выглядели самодовольными.
– Эмо поцеловал шестьсот двадцать пять, но потерял триста тридцать баллов…
– Что? – ужаснулся Эмо.
– Я предупреждала, что всякий раз, когда ваш персонал будет применять против другого соперника магию, начисляются штрафные баллы, – строго сказала Банни. – Итог подведен! Ваш счет двести девяносто пять.
Теперь самодовольным выглядел только Уилмер.
– Ну а я, мистер Скив?
– Шестьсот тридцать, минус триста тридцать пять. Это тоже двести девяносто пять.
Банни покачала головой:
– Это означает, что победитель – Ааз!
– Блин, у нас раньше не было победителя, – сказал я. – Поздравляю, Ааз!
Мой чешуйчатый товарищ под аплодисменты толпы поднял руки над головой. Репортеры ринулись к нему, на ходу выкрикивая вопросы. Жаль только, что ничто из того, что сказал Ааз, не появится в газетах. Уилмер, Эмо и начальники их избирательных штабов подошли к нашему столу.
– Я намерен оспорить этот результат, дорогая леди, – заявил Уилмер.
– На каком основании? – спросила Банни.
– На том, что извращенец жульничал! Я только что посовещался с моим магом, и он клянется, что это не он начал… э-э-э, утечки, которые испортили последний раунд конкурса.
– Скив Великолепный – маг с безупречной репутацией во многих измерениях, – заявила Банни. – Он уловил, как Мортон и Риджинальд нарушают правила, и это притом, что я предупредила вас всех!
– Но Ааз тоже мухлевал!
– Вы можете это доказать? – спросила Банни.
– Да! – выкрикнул Эмо. – Я почувствовал идущую с его стороны магию, как раз перед тем, как один из младенцев, э-э-э, поддался требованию организма.
