– Как ты смел напасть на моих офицеров? – рявкнул капитан, глядя на меня сверху вниз. – Я капитан Хорункус из Королевского агентства по сбору налогов и податей!
– Что ж, Хорункус, если кто-то сказал тебе, что в этом парике ты выглядишь как Ширли Темпл, ты должен подать на клеветника в суд, – посоветовал я. – Я Ааз, Королевский маг из Дворца Водевиль!
– Королевский волшебник, – произнес капитан. Похоже, мои слова не произвели на него особого впечатления. Его глаза были прикованы к Асти и Пейджу. – Вы чужестранцы! Богатые чужестранцы.
– И что из того? – прорычал я, сгибая пару когтей. – Только попробуй взять их и будешь жалеть до конца своих дней. Или ты не видел, как мы всыпали полудюжине твоих лучших людей?
– Я заметил… Э-э-э, разве вы не в курсе, что для посещения славного города Шри-Порт необходимо уплатить туристический налог? А для пребывания в нашей стране у вас должна быть туристическая виза!
– Никто не продал нам у ворот никакой визы, – сказал я. Что, между прочим, было сущей правдой. Я также заметил, как он сделал мысленную отметку, что акцизные офицеры у ворот должны получить по хорошей порке, или какое еще иное наказание тут у них принято. Хорункус скривил верхнюю губу.
– Тогда я заберу его, и тебе не придется возвращаться к воротам, через которые ты вошел. – Он энергично застрочил на электронном планшете, который держал в руках. – Да. Итак, по половине золотого каждый, прошу.
Это «прошу» было подкреплено тычком копья мне в спину.
– Полегче, приятель! – прорычал я. – Я не могу достать бумажник, пока ты в меня тычешь этой штукой.
Я торопливо вернул Асти обратно в сумку и сунул Пейджа под мышку. Я старался не говорить о содержимом моего кошелька, но в этой жабе-капитане, похоже, текла кровь девола. При звоне монет он оживился еще больше.
– Вы также имеете при себе товар стоимостью более пяти золотых монет. Артефакты, которыми вы владеете, стоят больше, не так ли?
– И что из того? – спросил я.
– Пожалуйста, представьте оценку их текущей рыночной стоимости.
– Но они бесценны! – возразила Калипса. – Или вы не знаете, что этот великий меч…
– Тсс! – шикнул я на нее. – Фи-за-фи-крой-фи-рот!
Ее языковой талант, густо замешанный на зельях, какое-то время пытался врубиться в смысл сказанного, и наконец просветление озарило ее лицо.
– Извини, Ааз! – сказала она. – Я лишь хотела превознести его достоинства…
– Не превозноси. Молчи. Это просто позолоченные вещички, Хорунк, – сказал я. – Уличная стоимость около пяти золотых каждая. Меч – всего лишь ножик для открывания писем. Ничего особенного. На рынках Бупкиса такое барахло можно найти в каждом киоске.
– Твоя ложь лишь приведет к немедленной конфискации этих вещей! – загремел Хорункус, как может греметь лишь жаба-переросток.
– Тогда попробуй их взять, – сказал я, демонстрируя все свои зубы. Солдаты, державшие меня на острие своих копий, отступили на шаг.
– Вы же вооружены! – рявкнул на них капитан. – Держите его под охраной!
– Клянусь могилой матери, Хорунк, это хлам! – воскликнул я.
– Это кого ты называешь хламом? – прогремел Эрзац.
– Кто это сказал? – спросил капитан, оглядываясь.
– Она, – ответил я, указывая на Тананду. – Она чревовещатель. Она артистка и путешествует со мной, чтобы развлекать меня.
– Заберите товары на хранение, – приказал Хорункус. – Если они, как вы утверждаете, не имеют ценности, они не пройдут стандартный тест.
– Вы не можете их взять! – крикнула Калипса.
– Почему нет? – спросил Хорункус.
– Кажется, я сказал тебе, застегни свой рот! – прошептал я ей. – Послушай, капитан, – сказал я своим самым шелковистым, самым сладким голосом, – ты ведь не хочешь, чтобы пошли разговоры о том, что офицеры Шри-Порта грабят путешественников под видом определения стоимости товаров, которые те имеют при себе, не так ли? Это в считаные недели истощит поток вашего импорта.
Я не думал, что встретил единственного честного политика в моей жизни. Он почти наверняка был на грани того, чтобы сделать именно это. Я хотел, чтобы он узнал то, что знаю я, и, если только он не упечет меня и моих друзей в тюрягу, мы непременно распространим эту информацию. Если описание Хайлиды было точным, Хорункус явно не желал нести ответственность за потерю какой-либо части государственного дохода. Бородавчатый лоб Хорункуса сморщился под нелепым белокурым париком.
– Конечно, мы всегда честны с путешественниками! – запротестовал Хорункус, причем слишком охотно. – Тогда я сам прикину рыночную стоимость. По пять золотых каждая вещь, умноженные на пять. – Бумажная лента полезла вверх, закручиваясь поверх планшета. – И вы говорите, что они происходят из некоего Попкиса?
– Бупкиса, – поправил я его. – Но для вас пусть это будет Попкис.
Он не понял юмора и ничуть не обиделся.
– Тогда вы также облагаетесь налогом на импорт. Это еще семнадцать процентов. Выплачивается по требованию. – Он ввел еще несколько цифр в свой гаджет. – Плюс транспортный налог в размере четырех золотых монет каждая…
– Мы пришли пешком.
– Хм. Налог за пользование дорогами. Вы ведь пользовались дорогами? – Он посмотрел на меня поверх своего планшета.
– Мы волшебники! Мы пришли сюда с помощью магии!
– Прямо сюда? В это пространство?
– Я видел, как они прошли через рынок, – сказал маленький жабеныш, подбегая к стремени Хорункуса. Он состроил гримасу и показал мне язык. Это был Шагул, тот самый паренек, на которого мне указала Келса. Будь у меня в этот момент возможность дотянуться до этого поганца, я бы с удовольствием свернул ему шею, но двое солдат снова ткнули меня копьями в спину. – Одна из них прорицательница! Она велела мне пойти и делать уроки!
– Понятно, – процедил Хорункус и поджал губы. – В таком случае вам требуется разрешение на гадание.
– Но ведь мы не открываем здесь лавку!
– Но, похоже, что вы здесь уже сунули носы в чужие дела.
– Это было лишь мимолетное замечание.
– И наказание за униже… я имею в виду за нападение на стражника. Если только вы не предпочтете отбывать срок в Королевской тюрьме.
У парня напрочь отсутствовало чувство юмора.
– Ой, да ладно! Подумаешь, просто мелкое хулиганство!
– Нарушение общественного порядка и спокойствия, – заявил Хорункус, продолжая что-то строчить на своем планшете. Полоска, что вылезала из верхней части планшета, на глазах удлинялась, а с ней росло и мое раздражение.
– Итого тридцать золотых, восемь серебряных. Выплачивается по требованию. – Он оторвал корешок квитанции и протянул его мне.
– Да ты рехнулся, – сообщил я ему, пробежав глазами список обвинений.
