Дом мог быть особняком, но комната, в которую она нас привела, напоминала палатку любого чокнутого экстрасенса в любом месте заселенного космоса. Комнату освещали свечи в длинных подсвечниках. Их фитили дымили, как спортивные комментаторы. Воздух был густ и пах дешевым парафином. На мебель были наброшены яркие шелковые покрывала, по три, а то и по четыре штуки на каждый предмет, отчего клиент был вынужден крепко упираться ногами в пол, чтобы не соскользнуть.
Чего тут только не было! В полумраке я был вынужден следить за тем, куда ставлю ноги, чтобы не задеть маленькие столики, заставленные бесполезными безделушками, которые наверняка служили бы предметом гордости любой викторианской тетушки: часы в форме тарантула, который показывал время двумя лапами, или бронзовая керамическая ваза, страхолюдная до невозможности, – я даже удивился тому, как это цветы в ней от ужаса не обронили все свои лепестки. Между столиками затесались четыре или пять бюро и дюжина мягких стульев с жестко вертикальными спинками. Портреты на стенах являли собой образчики школы живописи Разъяренных Предков. На меня свирепо таращились всякие там скряги орионы обоего пола в разных нелепых костюмах, из чего я сделал вывод, что Элла не первая в своем роду, у кого напрочь отсутствует вкус в одежде. Я столь же свирепо посмотрел на них в ответ.
Весь это китчевый декор потускнел и отошел на второй план, когда мой взгляд привлекло чистейшее золотое сияние. В центре комнаты на маленьком круглом столике с пурпурной скатертью, усыпанной звездами, покоился хрустальный шар. Он был такой идеальной формы, что напомнил мне мыльный пузырь. Он светился, напоминая восход солнца в кинофильме. Мои ноги сами направились к нему. Я вовремя остановился, напомнив моему телу, кому оно принадлежит, но не сводил с сияющего шара глаз.
– Келса! – воскликнул Эрзац.
– Эрзац! – пискнул шар. Подойдя ближе, я увидел в нем лицо женщины-ориона в тюрбане, украшенном большой золотой эгреткой с изогнутым назад страусовым пером и в усыпанных драгоценными камнями очках, чьи уголки торчали чуть вверх. Ее усы восторженно топорщились. – Предзнаменования сбылись! Энергии выстроились в том порядке, который я предсказывала с давних пор. Я знала, что ты придешь.
– Да, это так, – сказала Элла, грациозно подходя и усаживаясь на пуфик возле стола. Она жестом указала мне на маленький стул напротив нее.
– Мы говорили об этом в течение некоторого времени. Мне приятно видеть вас. Ваши подвиги взволновали меня до глубины души!
Я был польщен.
– Спасибо, Элла. Я не привык говорить о себе, но мне приятно, что меня ценят.
– Конечно, и вас тоже, мистер Ааз, – добавила Элла и наклонила голову, как будто извинялась. – Ваше прошлое – крайне интересная история. Еще совсем недавно мы даже не знали, что именно вы доставите сюда Великий Меч Эрзац!
Я нахмурился. Лицо в шаре повернулось ко мне и стало лицом женщины-извергини.
– Ваша судьба была предсказана много раз, – сказала Келса, – и она столь же переменчива, как и погода. Полагаю, что правящие вероятностями стихии швыряют вас, как игральную кость, и тем не менее вам постоянно выпадает выигрышное число. Время от времени ваше будущее менялось. У ваших звезд, похоже, есть… некая доброжелательная сила. Как же это сбивает с толку, вечно поворачиваться туда-сюда!
– Я забочусь о себе, – коротко ответил я.
– Я буду очень по ней скучать, – промурлыкала Элла, нежно поглаживая лапкой хрустальный шар. – Мы так чудесно проводили время вместе! За последние несколько лет мы так подружились, не правда ли, дорогая? – Она нежно наклонилась к шару, и лицо внутри него вновь стало лицом женщины-ориона. – И мы весело провели время.
– Это да, – согласилась Келса. – Помнишь, когда губернатор Пента пришел спросить… это было в первый раз или во второй? Нет! Это был третий визит после великого праздника Уилифа пять лет назад. Или шесть? Про трех женщин, которых он содержал за спиной у жены?
– И одна из них послала вместе с ним свою шпионку, – хихикнула Элла. – Как же глупо с его стороны было думать, что он сможет приехать к НАМ инкогнито! Ты ведь сразу раскусила его.
– Ах да, – сказала Келса. – И у него был роман и с ней тоже. Глупая девица. Она не знала, кого ей предать первой. Но она ПРЕДАЛА, поскольку шпионила там, чтобы сначала предать губернатора, но потом решила переметнуться в другой лагерь и предать свою хозяйку, но не знала, в каком порядке следовало их предавать!
Я начал понимать, что имел в виду Эрзац, говоря, что Келса не способна перейти к делу. Элла составляла ей в этом идеальную пару.
– Не важно, – сказал я, махнув рукой, чтобы привлечь их внимание. – Меч пришел сюда за советом. Он хочет знать, где находится Бездонный Кошелек Денег. Скажите ему, чтобы я смог выбраться отсюда и возобновить мой отпуск.
– О, твой отпуск! – воскликнула Келса, поворачивая ко мне милое личико извергини, и просияла, обнажив ряды острых, как бритва, зубов. – Да ведь тебе не нужно беспокоиться об отпуске. Вовсе нет.
– Отлично, – сказал я. – Ладно, Эрзац, говори, что ты хотел сказать, и пойдем отсюда.
– Прекрасная Келса, – начал Эрзац, – в течение последних месяцев я страдал от безделья. Я мечтаю вернуться в битву в руке истинного воина, но до меня дошли тревожные слухи о судьбе наших товарищей по Кладу. Это правда?
– Какой именно слух, дорогой? – спросила Келса, переключая на него внимание. Из чешуйчатого ее лицо превратилось в стальное, но очки все так же сидели на ее теперь остром, как бритва, носу. – Ты слышал о Чаше? Говорят, ее предлагали в качестве приза на школьных соревнованиях. И это правда. Ее выиграл восьмилетний пентюх в забеге на двадцать ярдов! Второе место! Теперь она сидит на полке между коллекцией игрушечных солдатиков и коробкой окаменевших ирисок. Она в ярости! Какое унижение для той, в ком плескалось Вино Примирения между комдейлами и ленойлами Перозола!
– Только не это! – ужаснулся Эрзац.
– Или – вот тот слух, который меня изрядно потешил, – что якобы я тайком превратилась в шар для боулинга на чемпионатах Имперской лиги! – Келса залилась заразительным смехом. – Нет, вы только представьте, как я качусь по дорожке к ряду тупых кеглей, чтобы набрать всего десять жалких очков!
– Я могу представить, без проблем, – рыкнул я.
– Об остальных из нас, Келса, – настойчиво гнул свою линию Эрзац. – Я слышал, будто остальных по одному крадет некий коллекционер?
– Ах, этот! – сказала Келса. – Этот не такой забавный, как тот, которого я на днях поймала в эфире. Ты даже не поверишь! Я слышала, будто Кольцо живет в…
– Он единственный, о ком я хочу слышать, Келса, – перебил ее Эрзац.
– Но это так печально!
– Говори немедленно!
Ясновидящая вздохнула и как будто слегка сдулась. Лицо внутри шара застыло, а веки наполовину опустились, прикрыв круглые голубые глаза. Тюрбан на голове стал наряднее, а камень в эгретке засветился живым золотом. Глаза начали менять размер: один увеличивался, другой уменьшался, а затем сужался, пока другой выпучивался.
