– Ты будешь когда-нибудь уделять внимание грамматике? – раздраженно бросила Келса. – Ты то и дело прыгаешь между настоящим и прошедшим временем.
– Прости. Я не привык сообщать о том, что недавно записано в архивы. Времена то и дело меняются.
– Что нам делать с золотом? – спросил капитана один из стражников.
– А ты как думаешь? Мы спасаем их для Его Магичества! Он знает все, что здесь происходит.
– Не все, – возразила Келса. – Он ведь не знает, что ты сочинил о нем песенку. В ней поется: «Баррик – косоглазый гад, на носу колючек ряд…»
– Скажи, это круто! – воскликнул Буирни. – Задай мне ритм, Зильди!
РАТА-ТАТА! РАТА-ТАТА!
– Тишина!
Ба-дум. Барабан разочарованно кивнул.
– Тебе лишь бы унизить артиста, – пожаловался Буирни.
– Хватит ныть, – рявкнул я на него. – Через минуту у тебя будет масса преотличных возможностей.
– Может, мне усыпить их прямо сейчас? – спросила Асти. – Они действуют мне на нервы почти так же, как и ты.
– Пока не надо, – ответил я.
– «Против ее воли, – продолжил Пейдж, – девушка-уолт протягивает Меч. Чародей Баррик выхватывает его у нее. «Ты будешь служить мне?» – спрашивает он у Меча. Эрзац смотрит на него. «У тебя дрянная хватка. Ты выронишь меня сразу же, как только замахнешься». Чародей приходит в ярость. «Пту!» – говорит Дзынь-Хуа. Баррик отвлекается, так как его слуга прыгает, чтобы поймать монету…»
– Этих надо приковать к стене в камере 47, – приказал капитан.
– Я еще не успел там убраться. В ней все еще лежит другой парень, ну, тот, который умер.
– Плевать, – сказал капитан, злорадно поглядев на меня. – Извращенцы ведь не против дохлятинки, а?
– Ну что, пора, Ааз? – спросила Асти.
– Еще нет, – прорычал я. Стражники между тем подогнали нас, угрожая остриями пик, к низкой, потемневшей от копоти двери. Я разглядел, что защелка замка находится в нижней трети двери, далеко от глазка. Даже Тананда вряд ли смогла бы дотянуться до нее, даже при условии, что мы сумеем разорвать обещанные стражником цепи.
– Ааз, – сказала она.
– Я знаю, знаю! Келса, что происходит?
– Он просто отбросил Эрзаца в сторону. Калипса чуть не грохнулась в обморок, когда тот упал на землю. Он начал подбирать Фолиант.
– Фолиант – это я, – оскорбился Пейдж.
– Да, я знаю, дорогой, что ты не тот томик, который Калипса пытается выдать за тебя. Ты понял?
– Что происходит? – перебил ее я.
– Итак, Дзынь-Хуа подождала, пока он начал ее поднимать, а затем выплюнула еще одну монету. Она так красиво раз за разом заставляет его нагибаться, что можно подумать, что она уже делала это раньше!
– Она делала это раньше, – подтвердил Пейдж.
– Баррик нахмурился, – сказала Келса, широко распахнув глаза в образе извергини. – Он считает. Ой, да он расстроен! Послушайте!
Из Хрустального шара громко и отчетливо раздался гундосый голос. По всей видимости, это был Баррик.
– Но здесь только шесть вещей из Клада. Где великое Кольцо, Бозебос?
– Это голос Его Магичества, – в ужасе вскрикнул капитан. – Как ты это делаешь? Он нас слышит?
– О боже, нет, – ответила Келса. – Я лишь приемник, а не телестудия. Для этого я советую вам поговорить с…
– Заткнись! – сказал я. – Не мешай слушать.
Затем раздался голос Калипсы. В нем как будто слышался вызов, но я-то знал: она напугана до полусмерти.
– Я отдам Кольцо, когда вы приведете сюда моего деда и дадите мне убедиться, что с ним все в порядке.
– С чего ты взяла, что можешь со мной торговаться? Он останется в темнице, и, если только ты не желаешь составить ему компанию, немедленно отдашь мне свои сокровища!
– Тогда я найду его.
– Этого нет в сценарии, – простонал я. Затем я услышал звуки потасовки.
– Убери от меня свои мерзкие чешуйчатые лапы!
Должен сказать, что Калипса была великолепна в своем негодовании, хотя мне и не понравился ее выбор оскорблений. За воплем последовала пощечина, которую слышали все, кто был в темнице.
– Как ты посмел прикоснуться ко мне! Ты за это заплатишь! Я исполню Танец Смерти!
Мы с Танандой переглянулись.
– Этого точно нет в сценарии, – сказал я.
Голос Баррика сделался выше обычного:
– Стража! Стража! ВСЕ мои стражники, немедленно схватите эту девку!
– Нам надо идти, – сказал капитан, делая знак тюремщику. – Запри этих двоих. Всем готовиться к выходу!
Стражники подтолкнули нас к зияющей черной дыре за низкой дверью. Я уперся ногами в пол, пытаясь их задержать. Тананда схватилась за скобу настенного факела. Дайлы один за другим оторвали ее пальцы и дюйм за дюймом затащили ее в камеру.
– СЕЙЧАС, Ааз?
– Будь моим гостем, – сказал я, держа Асти прямо перед лицом капитана. – Эй, приятель, взгляни, какая симпатичная чашечка!
Через край Асти полилось – нет, не золотое молоко доброты, а зеленовато-бурая маслянистая жидкость. Капитан схватился за меня, но устоять на ногах не смог.
БАЦ!
Он сбил с ног соседнего стражника, тот в свою очередь – третьего, и так далее. Они падали, как костяшки домино.
– Омани балундари стратеруми бригундери…
Пейдж начал громко читать заклинания. Стража, державшая его, окаменела. К нему потянулась еще пара дайлов.
– …вискери спосори топпири зинк!
Они тотчас завертелись на месте волчком.
– Доволлллльно! – застонали стражники.
Фолиант захлопал обложками и, словно гигантская золотая бабочка, взлетел к лестнице.
– Увидимся в зале для аудиенций, – раздался сверху его мягкий голос.
– О, это тоже моя реплика, – сказал Буирни.
– Давай, Зильди, Клик! В такт. Раз, два…
В сопровождении своего верного барабанщика Зильди Буирни обрушил на уши дайлов оглушительный шквал боевой музыки казу. Стража наверняка рухнула бы на колени, заткнув пальцами уши, не кружись она в безумной пляске. Те, что были на сухой земле, приседали и извивались, иногда сбиваясь на тустеп. Остальные дергали ногами и подпрыгивали. Один стражник покачнулся и, полетев навзничь, рухнул на своих товарищей. Все тотчас начали падать… да-да, в точности как костяшки домино. В конце концов весь отряд вяло елозил спинами посреди огромного маслянистого пятна. Их ноги продолжали подергиваться. Когда я проходил мимо, они в один голос запросили пощады. Мои собственные ноги были защищены противоскользящим лосьоном, который Асти приготовила заранее, что также защитило нас от танцевальных чар Буирни.
