Таня не знала, нравится ли ей новая Ира. Она привыкла к той, прежней. Горелова всегда была своеобразной лакмусовой бумажкой, Таня по ней сверяла с собой остальной мир.
Ведь Ирка — копия большинства сверстниц. А сейчас в ней появилось что-то свое. Горелова становилась незнакомкой.
Таня озабоченно сдвинула брови: вот вчера, например. Она пригласила Ирку к себе. Просто посидеть, поболтать и послушать музыку. Горелова же уставилась на нее как на сумасшедшую. Заявила — некогда.
Ирке — некогда!
Раньше временем дорожила лишь она, Таня. А Горелова готова была слушать музыку целыми днями, лишь бы уроками не заниматься.
Кстати, об уроках. У Ирки и отметки теперь другие. По гуманитарным предметам даже пятерки появились.
Может, Горелова занимается с репетиторами, а ей голову морочит?
Таня возбужденно фыркнула: как она раньше не догадалась? Ирка Горелова — и вдруг работает! Таня явно с ума сошла, когда поверила ей.
Ну, Ирка, ну, артистка…
Таня подняла голову и стала с любопытством наблюдать, как Ира объясняла псу задачу. И мысленно ахнула — Горелова говорила с огромной мохнатой тварью как с человеком!
Таня удовлетворенно усмехнулась: зря. Петр — ох и имя для пса! — само собой, человеком не являлся. Поэтому в сторону распинающейся Ирки и взглядом не вел. Лежал все в той же позе сфинкса и сонно рассматривал прыгающего по подоконнику воробья.
Светлана Степановна это отметила и с досадой сказала Ире:
—Напрасно мы возню с собакой затеяли. Оставь ее, пусть лежит. Главное, чтоб не мешала вести репетицию.
Пес грозно покосился на нее, и Светлана Степановна тихонько ойкнула. Ребята невольно рассмеялись. Ира спокойно заявила:
—Он все усвоил, да, Петр?
Невероятный зверь кивнул. Словно действительно понимал, о чем с ним говорят.
Таня со смешком подумала: «Наверняка собаку приучили на слово «да» кивать. В общем-то правильно. Смотрится классно. А Ирка-то, Ирка! Ну, дает! Держится так, будто все всерьез. Да-а, недооценивала я ее, кажется…»
Таня заметила, с каким интересом смотрят на Горелову одноклассники, и с легким ехидством протянула:
—Проверим?
Ира повернулась к Игорю и предложила:
—Давай с самой сложной сцены начнем, где Сбогар на меня из-за кустов бросается, а ты его отзываешь…
—А где кусты? — возбужденно закричала Света.
—Могу пожертвовать собой и изобразить куст, — закатил глазки Васька Куцых.
—Тебе нельзя, — абсолютно серьезно сказал Виктор.
—Это еще почему? — возмутился Васька.
—Ты слишком талантлив.
—И что?
—А это кобель, ты не заметил?
Но у Васьки никогда не было собаки, и он не понял, о чем ему толкуют. Поэтому смотрел на новенького с великим подозрением. Ваське как-то привычней самому подшучивать над другими.
Ребята хохотали. Васька злился. Светлана Степановна со стоном объяснила:
—Видишь ли, самцы обычно помечают свою территорию…
Васька смотрел непонимающе и на глазах наливался дурной кровью. Даже веснушки вдруг исчезли, а лицо и волосы приобрели одну тональность.
Согнувшийся от смеха Игорь Дудинов прорыдал:
—Балда, кобель на любой кустик лапу задирает и струйку пускает, ну, мочится. Им так положено!
Васька открыл рот. Светлана Степановна махнула рукой в сторону столов и прошептала:
—Там будут кусты…
Стрепетов раздраженно воскликнул:
—Может, закончим балаган? У меня на воскресенье куча дел намечена!
—Подождет твоя куча, — прорычал злющий Васька. Он наконец понял, над чем смеялись друзья.
Сергей подошел к крайнему ряду. Пнул ближайший стол и сказал Ире:
—Объясни своему монстру — именно отсюда он будет бросаться на тебя с лаем.
Но Ира не успела и рта раскрыть. Пес тяжело поднялся и неспешно потрусил к указанному столу. Зачем-то обнюхал его и уселся рядом.
Ира с облегчением выдохнула. Виктор Гончаров шепнул ей:
—Я боялся, что он из принципа на стол брызнет.
—И я, — кивнула девочка.
Она смотрела на лицо Виктора и искренне удивлялась, что еще несколько дней назад боялась этого мальчишки. Из-за шрама. Как глупо!
Ира вчера вечером специально завела о нем разговор с Аленкой. Подумала — если Гончаров ее знает, то, может, это взаимно? И не ошиблась.
Ире даже не пришлось говорить о шраме, как об основной примете. Аленка, услышав фамилию «Гончаров», оживленно воскликнула:
—Витек! Я с его братьями дружу! Санькой и Гришкой. Они близнецы!
Ира с любопытством ждала продолжения, и умница Аленка это поняла. Наморщила лоб и сказала:
—Они на год меня старше и тоже умеют читать.
Ира молчала. Аленка, подумав, добавила:
—Витек хороший, ты на шрам не смотри. Санька сказал — он еще в первом классе его получил. На лыжах катался и упал. А там под снегом ар…арматура, вот! — И она гордо отметила: — Надо же, я не забыла это слово!
Ира потрепала раскрасневшуюся девочку по голове. Аленка охотно пояснила:
—Арматура — кусок железа. Вите тогда щеку в больнице зашивали. Санька сказал — нитками. Настоящими. Больно, да?
И она рассказала, что Витек иногда покупает братьям сладости. И фрукты. Даже игрушки и книжки! На свои деньги. Он сам зарабатывает, мальчишки говорили. Мамины деньги на жизнь идут, а Витины — на баловство.
Аленка немного помрачнела и припомнила, что у братьев папы тоже нет. Как и у нее. Нет, он вообще-то был, но погиб.
Аленка зачем-то оглянулась. Притянула Иру поближе к себе и прошептала ей прямо в ухо:
—Их папа подледный лов очень любил…
—И что?
—Ничего, — Аленка опустила голову и вдруг всхлипнула. — Он весной утонул. Давно. Прямо с машиной. Лед на Шексне не выдержал…
И она так горько заплакала, будто говорила о своем отце, не о чужом. Ира еле-еле ее успокоила.
Потом Аленка лежала и смотрела на свой рисунок. Наверное, радовалась, что ее папа жив. Пусть она пока его не видела, но он жив. И это главное.
Удивляясь себе, Ира спросила:
—Ты потом в секцию?
—Нет, домой. А ты к Аленке?
Ира вдруг покраснела и немного виновато пролепетала:
—Вообще-то я сегодня не работаю, но…
—Понятно, собаку нужно отвести, — подсказал Гончаров.
—Ага, — благодарно кивнула Ира.
