Выскочив на улицу, я торопился и, поправляя сумку, вышел на проспект. Вереница машин, тянулась на несколько километров, словно хвост гигантской змеи. Обычное киевское утро. Пробки, смог, нервотрёпка. Кто-то сигналил, на светофоре, проявляя излишнюю торопливость, кто-то ругался, открывая окно, и грозил вызвать полицию. Как хорошо подумал я, что у меня нет машины. С одной стороны, это удобно иметь всегда под рукой «стального коня», с другой стороны — нет. Пробки, бензин, ремонт, всё это не укладывалось в мой ежемесячный бюджет, и расходы, хотя Наташа имела водительские права, и мечтала о большом, белом внедорожнике. Зачем он ей, я не понимал, но предпочитал молчать, и не лишать любимого человека удовольствия мечтать.
Переходя дорогу, я заметил на небольшом дорожном пятачке, девчонку, лет десяти. Без шапки, с растрёпанными волосами, она стояла в одиночестве, не решаясь сделать шаг. Лицо у неё было заплаканным, и она вытирала слёзы, рукавом розовой курточки, ветровки. Странным казалось то, что её никто не замечал, люди торопились на работу, и равнодушно проходили мимо. Что-то здесь не так. Я бегло взглянул на новенький «Ориент», понимая, что не опоздаю на работу, и подошёл к ребёнку.
— Что с тобой? Ты потерялась? Помощь нужна?
Девочка надула губы и отвернулась, не желая разговаривать с незнакомцем. Её джинсы, как и кроссовки, были испачканы грязью. В тёмных пятнах курточка давно нуждалась в стирке. Взяв её за плечи, я слегка встряхнул, и заставил повернуться.
— Ты знаешь, что так невежливо себя вести, когда хотят помочь. Ты почему молчишь?
— Вы, правда, хотите помочь?
— Правда.
В глазах девочки сверкнули радостные огоньки.
— Просто я здесь уже давно стою. И меня никто не замечает.
И как в доказательство она протянула руку в сторону пешеходов, и махнула несколько раз, пытаясь привлечь внимание. На удивление никто не повернул головы в нашу сторону, и не остановился.
— Вот видите, я не обманываю. Вы полицейский?
— С чего ты взяла? На мне же нет формы и жетона.
— Мне показалось, извините.
Девочка опустила голову, и снова отвернулась.
— Слушай, я тороплюсь на работу. Ты потерялась? Где твои родители?
— Я не знаю.
Голос девочки стал тревожным. На сердце защемило, и я погладил её по голове.
— Пошли, я проведу тебя к маркету. Там, что-то вместе придумаем.
Она кивнула и сама взяла меня за руку. Мы перешли дорогу, и я увидел маленькую кафешку, возле которой толпились люди.
— Ты, наверное, замёрзла и голодна?
Девочка кивнула и сильнее сжала мою руку.
— Стой на месте, жди. Я пойду, возьму тебе чай, и булочку. Договорились? Только никуда не уходи.
Она осталась стоять возле рекламного щита, всё так же в нерешительности. Я заглянул ей в глаза, подмигнул, и побежал за чаем. Вернувшись обратно, никого не обнаружил. Спрашивая у прохожих про девочку, в розовой курточке, и джинсах, я не услышал ни одного положительного ответа. Никто её не видел, и, бегая по улице, как сумасшедший, я, в конечном счёте, разлил чай, запачкал куртку, обжёг руку, и отдал булочку сидевший возле маркета старушке, торгующей зеленью. Ни один человек не видел ребёнка кроме меня одного. Может и не было ребёнка вовсе? И это всего лишь галлюцинации. Хорошенькие галлюцинации, опухшая рука, грязная куртка. Злой на всё и всех, я ещё раз огляделся по сторонам, в поисках девочки. Увы, девочка растворилась, ушла. Может я чем-то её обидел? И тут меня осенило, и я хлопнул себя по лбу. Вот же, незадача какая. Неделю назад, не было никакой девочки, утром, по пути на работу. Ещё одно уравнение, Навье-Стокса, в математическом моделировании, с огромным запасом информации, и массой вариантов развития правильного решения.
Доставая сигарету, я долго мял её в руках, не решаясь закурить. После того, как чиркнула зажигалка, сделал первую затяжку и закашлялся. Из глаз ручьём потекли слёзы. Горький сигаретный дым быстро проник в лёгкие, и по телу пробежала тёплая волна кайфа и закружилась голова. Бросив сигарету в урну, и чтобы больше не встречать призраков, белым днём, я побежал к метро, и поехал на работу.
Кузьмич устроил с утра всем разнос, за опоздания и недобросовестное отношение к клиентам. Какая-то старушка, позвонила ему, и растрезвонила, что её обсчитали на двести гривен. Как она самостоятельно свела всю бухгалтерию, никто не знал, и виновной оказалась Верочка. Это она оформляла бумаги и ошиблась, на свою руку. Разревевшись на весь офис, Верочка вытащила из кошелька деньги, и бросила на стол Кузьмичу. Мы с Валеркой хихикали, зная, что Верка всегда проводила мелкие махинации, за спиной руководства, и жила припеваючи. Только сколько верёвочке не вейся, всё равно конец будет.
После обеда у Верочки схватило сердце, и Кузьмич, попросил меня отвезти её домой.
— Кузьмич, я не против помочь бедной даме, только к ней добираться на другой конец города. Можно сегодня на работу не возвращаться?
Я решил после того, как отвезу Веру, заехать на работу к Наташе, сделать сюрприз. Кузьмич, скривился после моей просьбы и покосился на часы. Те показывали два часа дня. Зная, что он сейчас скажет, опередил.
— Всю работу на сегодня я сделал. Можете проверить.
— Точно?
— Точнее и быть не может.
— Ладно, езжай, только потом позвони. И не бросай Веру одну. Посиди с пол часика, если будет плохо, вызови скорую. Видишь, бледная какая.
На Веру было жалко смотреть. Она сидела в углу, на стуле, с закрытыми глазами. Возле неё хлопотала Наталья Николаевна, бухгалтер, размахивая полотенцем, словно веером. Такси уже подъехало к офису, и, приподнимая за локоть Веру, я помог ей выйти и усадил в машину. Назвав таксисту адрес Веры, почувствовал неладное. События вторника менялись, совершенно не по сценарию. Это вызывало недоумение и некоторую тревогу. Хотя, что со мной может случиться? Отвезу домой бедную женщину и свободен, как птица в небесах.
Больше часа мы добирались к дому Веры. Она по-свойски положила голову мне на плечо и задремала. Я попросил таксиста, выключить музыку, не курить в машине, и прикрыть окно. Чтобы Веру не просквозило, и самому не простыть. Таксист, с пониманием отнесся к просьбе, хотя и насупился, и искоса поглядывал на пачку сигарет, лежавшую возле приёмника. Когда приехали, я разбудил Веру и показал на дом. Она вытащила кошелёк, и протянула мне, чтобы я достал деньги и расплатился.
— Верочка, так может, я поеду? И не буду охранять твоё драгоценное здоровье и покой?
— Максим, я слышала, как ты у Кузьмича отпросился. Не хочешь, езжай, только я сейчас же позвоню на работу и всё расскажу. Как ты бросил больную женщину на произвол судьбы, и как трус сбежал.
Вера демонстративно отвернулась, показывая огромный зад, и с чувством победы, на одутловатом лице, поднималась по ступенькам к двери подъезда.
