– Наутро следующего дня Алексея нашли повешенным в зимнем саду. И это сделал Агата, – прервал тишину Игнат Матвеевич, снова присаживаясь в кресло. Садясь, он протянул Алене цилиндр.
– Да мне он и не нужен теперь. Лучше оставьте себе, – и она положила его на стол.
– Почему Вы думаете, что это сделала Агата? Я думаю, ей бы было трудно справиться с братом, – спросила Марина.
– Вскрытие показало, что причиной смерти стало отравление, а лишь позже ему накинули петлю на шею.
– А когда ее нашли утонувшей в ванне? – Алена ерзала в своем кресле, как ребенок.
– На самом деле Агата Андреевна пропала в тот же день, когда и нашли тело Алексея. Слуги судачили, что она ушла из дома в монастырь. Никто точно не знает, что стало с ней. Но больше ее никто никогда не видел.
– А кого же нашли в ванне? Кого выдали за Агату? – удивилась Марина.
– Мою бабку. Она умерла при родах сына. Жена деда могла жить с мужем-убийцей, но не могла жить с позором в виде нагулянного ребенка. Поэтому мертвую служанку похоронили, как дочь, а ребенка отдали кухарке.
– А что стало с этой семьей? Неужели смерть сына и пропажа дочери никак не повлияла на них? – продолжила Марина.
– Почему же? Видимо, это стало последней каплей для жены Буднякова. Она забрала младших детей и уехала за границу. Настолько далеко, как только могла. Андрей Павлович же остался в стране. Он был навсегда потерян для общества. После смерти сына он утратил последний рассудок. Не знаю, продолжал ли он свои зверства, но вскоре началась революция, во время которой он и погиб. Кажется, его убили при попытке ограбления.
– А что же Ваш отец? Какова была его судьба?
– Он остался жить в семье кухарки. От него никогда не скрывалась правда о родителях, он всегда знал, кто был его отец. В 1941 ему представилась возможность побывать в доме, где он появился на свет. Однако, по его рассказам, это было не самое приятное пребывание.
– В каком смысле? – спросила Алена.
– Бросьте, Алена. Вы же живете там. Наверняка понимаете, о чем он говорил, – актер лукаво улыбнулся. – Мой отец был коммунистом до самых костей. Он не верил в бога и прочую мистику, однако, время, проведенное в доме, заставило его изменить свои взгляды. Сам дом был пропитан атмосферой ужаса. Воздух был затхлым и тягучим, как бы они не старались проветрить комнаты. Постоянно слушались чьи-то шаги, мелькали тени. Стоило только прислушаться, и можно было отчетливо услышать детские всхлипывания. Дом, пропитанный кровью, ждал новых жертв. И, наконец, дождался, – он пристально смотрел на Алену.
Марина потеряла ощущения присутствия. Она казалась сама себе сторонним зрителем. Все больше эта история казалась ей неправдоподобной. Дом с привидениями? Серьезно?
– У меня была фотография, которая осталась с тех пор, однако, она куда-то пропала, – посетовал мужчина.
– Ох, возможно, с этим я могу помочь, – пояснила Марина. – Вот, это фото я нашла в вещах Дарьи,– она достала фотографию двух солдат, которую прихватила с собой из дома. – Может быть, это она?
– Да, это и, правда, она, – Игнат Матвеевич хоть и старался казаться непроницаемым все же не смог сдержать радость. – Это дорогая память. Спасибо, что вернули мне ее.
– Не за что, конечно. Но я не понимаю, зачем она нужна была Даше.
– Трудно судить об этом, – он убрал фотографию в ящик стола. – Как я уже сказал этот дом ужасное место. Оно незримым образом меняет людей. Ни одно из учреждений не задерживалось там надолго. Я смею предположить, что Дарью постигла та же участь. Она окунулась в омут, из которого не смогла выбраться. В конце концов, она стала одержима.
– Одержима кем? Вашим дедом? – перебила его Алена.
– Я бы сказал злом. В чистом его виде. Все же я не верю в призраков. Не думаю, что мой дед собственной персоной явился с того света, – он рассмеялся, но Марине не показалось это смешным, как и Алене, которая сидела с очень суровым выражением лица.– Но я верю, что эмоции людей, их энергия не исчезает в пустоте. Она накапливается подобно радиации, оседает на вещах, которые нас окружают. Дом Будняковых это источник чистейших негативных эмоций. Соприкасаясь с ними, они проникают в самые глубины души, вклиниваются в ваши ДНК, изменяя саму суть человека. Дарья стала ярким тому примером. Она стала опасной для окружающих и самой себя. И, признаться честно, я рад, что ее настигла такая судьба.
– Как Вы можете такое говорить?! – Марину возмутила последняя тирада пожилого актера.
– Может, это Ваших рук дело? – вставила Алена.
– Я поставил своей задачей борьбу со злом, поэтому любое пресечение его распространение не может меня не радовать. Поймите меня правильно. Дарья не была невинным агнцем. Но никто из нас не причастен к ее смерти. За это я ручаюсь.
– Слабо вериться в этом, – недовольно буркнула Алена.
– Но это так.
– И как Вы считаете, кто к этому может быть причастен? – растеряно спросила Марина.
– Кто знает…Я бы рекомендовал искать кого-то, кто связан с домом. Не исключено, что зло могло поглотить еще чье-нибудь сердце.
– Знаете, только чего я не пойму. Откуда Вы столько знаете подробностей, если Ваш сын рос в семье кухарки?
– Во время войны, в самом ее окончании, каким-то образом мой отец в Праге повстречал жену Буднякова. Это уже была пожилая и больная женщина. Именно она и рассказала ему все. Вернее все то, что хотела рассказать. До конца жизни она любила своего мужа. Вот ведь странно? Но так и не смогла простить ему смерть детей. Агату она уже тогда считала погибшей.
– А зачем Вы подослали Дарью, если и так знали обо всем, что творилось в этом доме?
– Дело в том, что тела детей никто не хоронил. Их прятали под домом, в самых дальних уголках тоннелей. Я хотел найти их и придать земле.
– Ясности больше не стало, – сказала Алена. – Вы говорите, искать того кто связан с домом. Может у нас есть кто-то на примете?
Игнат Матвеевич вновь лукаво улыбнулся, его темные глаза блестели озорным блеском, будто все это для него была, как игра.
– Возможно. Я всегда старался приглядывать за домом. Дергал за рычаги всякий раз, как чувствовал, что обстановка накаляется. И перед пожаром, в котором ты чуть не погибла, я просил замуровать все тайные ходы.
– То есть воспитатели знали о них?
– Конечно. Я помню, был даже один особенно непоседливый ребенок. Однажды он потерялся в туннелях под домом и провел там чуть больше суток.
– Вы не помните, это был мальчик или девочка? – поинтересовалась Алена.
– К сожалению нет. Я даже и не знал этого никогда. Все это тщательно скрывалось.
– Значит, Клара должна знать об этом! – эта новость оживила Алену. – Вот это уже что-то полезное.
– Да? – удивилась Марина.
