– Святые вафельки, не смотри так на меня, твое высочество, словно ты уже подписала указ о моей казни, – не смог не улыбнуться я, пытаясь развеселить куклу.
Это работало всегда, но с Марьяной ни хрена не работало ничего!
Она снова закрылась, но я успел заметить, как расширились ее зрачки, а грудь увеличила амплитуду движения. Кукла рвано выдохнула и елейно произнесла:
– Уже уходишь? Как это прекрасно!
Я сделал шаг вперед, становясь вплотную к Марьяне и решив для себя: отреагирует – значит, добьюсь. Нет – исчезну и навсегда оставлю ее в покое. Узнать, кто из прокурорских портил ей жизнь, я смогу и без присутствия в зоне ее видимости.
Осторожно протянул руки, обнимая ее за плечи, и притянул ближе к своему лицу, не отрывая взгляда от ее губ. Марьяна вдруг задрожала и машинально облизнула губы. Ее щечки стали почти пунцовыми, а по нежной коже рук пробежали мурашки.
– Он уходил, но обещал вернуться, – довольно прошептал я, с трудом отдирая себя от куклы.
Сделал шаг назад, сжимая челюсти, потому что поцеловать ее хотелось так, что в глазах темнело.
Медаль тебе, капитан, за выдержку. Стальную, я бы сказал.
Марьяна фыркнула, а я не сдержался – подмигнул и быстро покинул помещение фирмы ее сестры. Про то, что куклу никто не уволит, мне поведал ее брат, как и о том, что руководит всем Алиса, которая совсем не начальница, а старшая сестра Марьяны.
Вышел на улицу, громко втягивая воздух через нос, и зарылся обеими руками в волосы. Посмотрел в небо несколько мгновений и решительно прошел к своей машине.
Достал из кармана ключи и сначала почувствовал чье-то приближение, а только потом услышал знакомый насмешливый голос:
– Женись!
Медленно повернулся и растянул губы в широкую улыбку:
– Не родилась еще та, кто меня окольцует.
– Она тебя в женский костюм переодела – это посерьезнее, чем свадьба, – хмыкнул Ярослав – муж моей единственной младшей сестры и командир отряда СОБР, которые пару часов назад так эпично облажались на празднике депутата Датского.
– Я сам нарядился, – развеселился я, – какими ветрами?
– Попутными. Просто хотел еще разочек глянуть на тебя в платье.
– Посмотрел? Больше не увидишь.
– Я бы поспорил, – заржал Яр. – Как обстановка на празднике?
– Я их упоил в дюндель. Завтра им будет не до жалоб, а потом, надеюсь, забудут вашу маленькую шалость. Ты на машине?
– Нет, она в ремонте. Друг забросил.
– Поехали – довезу, – предложил я.
Яр легко обошел машину, забрался в салон и расслабленно устроился на сидении.
– Она точно та самая, – никак не хотел угомониться Яр, – ты даже не пригласил ее домой? Или… да не может быть… Отказала?
– Заткнись, – душевно посоветовал я.
Яр проглотил смешок и отвернулся к окну. Можно подумать, забыл свою эпопею по завоеванию моей сестры…
– Как там Фаня?
Вообще-то сестру звали Стефания, но Фаня мне и моим трем братьям нравилась больше.
– Готовится к экзамену, через пару недель лицензию адвоката получит, – мечтательно произнес Яр.
У этого мозги напрочь отключались, стило только кому-то заговорить о его любимой супруге.
Я довез зятя до его дома и устало вывернул руль. Хотелось спать, есть и в душ. Припарковал машину во дворе, поднялся к себе, скинул обувь и медленно пошел в гостиную.
– Где тебя носило, о мое отражение, – встретил меня голос моей точной копии.
– Привет. Ты по делу или от Алинки прячешься?
– Я тебя искал с собаками. Сам-то где от меня третий день ныкаешься?
– Да так, – загадочно протянул я, падая на диван.
– Кто она? – заинтересовался Марк.
– Неважно. Пошли что-нибудь пожуем, – предложил я, нехотя поднимаясь…
Глава 8
Утро было недобрым. Я проснулась от настойчивого стука в дверь. Спрятав голову под подушку, от души пожелала незваному гостю пойти с миром, но нафиг!
С трудом разлепила глаза, ибо после такого корпоратива, как вчера, нужно было брать не выходной, а полноценный отпуск для восстановления расшатанной нервной системы.
Скрипя зубами от злости и с трудом держа глаза открытыми, потопала к двери, надеясь, что ко мне решил наведаться не Карлсон в погонах, который «улетел, но обещал вернуться».
Не глядя в глазок, распахнула дверь и уже собралась высказать раннему гостю все, что я думаю о Винни Пухах, которые ходят в гости по утрам, но тут же прикусила язык, потому что на пороге стоял папа.
– Привет, – удивленно выдавила я, – что-то случилось?
– Что-то случилось, – согласился папа, отодвигая меня с порога и входя в мое жилище.
Сердце забилось в висках от предчувствия неминуемой лекции на тему безобразного поведения всех троих отпрысков подполковника военной полиции Калинина.
Папа был военным до мозга костей и нас воспитывал в условиях строжайшей дисциплины. Особенно доставалось Максу как единственному наследнику и продолжателю фамилии. Папин взрывной нрав могла смягчить только мама, с чем с успехом и справлялась все годы их совместной жизни.
Папу мы любили, но старались не волновать подробностями, потому что все, что мы скажем, могло быть использовано против нас. Именно поэтому я не рассказала отцу о домогательствах отдельно взятого индивидуума из прокуратуры: зная нрав и характер отца, проще было разобраться самой. Получилось плохо, но я сберегла львиную долю нервных клеток…
– Чаю? – зевая, полюбопытствовала я, наблюдая, как отец снимает обувь.
Папа с неудовольствием зыркнул на меня, давая понять, что разговор предстоит серьезный.
– Коньяк? – предположила я, прокручивая в голове все свои косяки от самого рождения.
– Откуда в доме моей дочери коньяк? – строго спросил папа.
– Ниоткуда, – тут же открестилась я и с широченной улыбкой предложила, – но если нужно – я сбегаю.
– Марьяна! – гаркнул было папа, но тут же смягчился. – Давай чай.
Я выдохнула, понимая, что если родитель решил сесть за стол переговоров, то все не так плохо, как показалось в самом начале.
Потирая лицо и старательно сдерживая зевоту, я прошла в кухню, щелкнула кнопкой чайника, наблюдая, как отец устраивается за столом.
– Я слушаю, – приподняв бровь, сообщил папа.
Я заерзала под внимательным взглядом карих глаз, но выдавать стратегически важную информацию не торопилась.
– Марьяна, – напомнил о себе родитель, заметив, что я слегка зависла.
