Сердце обезумело и пустилось в галоп, а я слышала только отрывистое, рваное дыхание Мирона и шум собственной крови. Он целовал жадно и дико. Клеймил, явно указывая, что теперь я принадлежу ему. И я не хотела сопротивляться, признавая давнюю собственную капитуляцию.
Цепляясь за плечи Мирона, тихо застонала и прижалась еще теснее. Майор оторвался от моих губ на мгновение, а я сама потянулась навстречу, потому что мне нравились его поцелуи. Нравилось все, что он делал, и я хотела большего, потому что знала: тот пожар, что горел в моем теле, потушить мог только он.
– К чертям футболку, – прошептал Мир мне в губы, и одним легким движением стянул с меня ткань, откидывая в сторону.
Мир прошелся голодным взглядом по моему обнаженному телу, сцепил зубы, схватил меня за шею и притянул к себе, снова врываясь языком в рот. Его ладони, казалось, были везде, ощущаясь на коже каленым железом. А я потерялась во времени и пространстве, желая только одного – его во мне.
Мир провел подушечками пальцев по моей шее, опускаясь ниже. Добрался до груди и сжал полушарие, поигрывая большим пальцем с острой вершиной соска. Я дернулась, застонала и снова потянулась ему навстречу. Мир победно зарычал мне в губы, сжимая сосок двумя пальцами. Низ живота прострелило спазмом удовольствия, а я пьяно потребовала:
– Мир!
– Тихо! – велел он.
Рванул меня на себя, снова наматывая волосы на кулак, и заставил прогнуться вперед, открывая себе доступ к груди и шее. Я вцепилась ногтями в его плечи, закатывая глаза от удовольствия, когда его язык прошелся по чувствительной коже, в точности повторяя движения руки. Мирон легко прикусил сосок, тут же ударяя горошину кончиком языка, и я готова была кончить в тот момент от невероятных по остроте ощущений.
Все мое тело отзывалось на его прикосновения, каждой мельчайшей клеточкой, каждым атомом.
– Раздевайся, – простонала я, не в силах больше терпеть.
– Марьяна… – оторвавшись от моей груди, прошептал Мирон.
Выпрямился и развернул меня спиной к себе, заставляя запрокинуть руки и обнять его за шею. Обе его ладони сжали грудь, поигрывая с сосками, а Мирон машинально подался бедрами вперед, упираясь членом мне в поясницу.
Он провел кончиками пальцев по животу, медленно приближаясь к самой чувствительной точке, истекающей соками. Я закусила губу, когда пальцы Мирона раздвинули складки и прошлись по клитору, размазывая влагу. Я громко застонала и снова дернулась, когда Мир усилил нажим, подводя меня к точке невозврата.
Я сильнее прижалась бедрами к его паху и впилась ногтями в шею Мирона, ловя темные круги перед глазами. Его движения становились все быстрее, растирая клитор, а я стонала все громче, не в силах сдерживаться.
И когда горячая волна пронзила все тело и я забилась в сладких конвульсиях, Мир прижал меня к себе, аккуратно прикусывая мочку уха, добавляя масла в огонь.
Мирон не дал мне времени прийти в себя и отдышаться. Снова развернул лицом к себе, целуя в губы. Нас обоих трясло, майора – от возбуждения, а меня от отголосков пережитого оргазма. Я провела языком по его нижней губе, застонала, прижимаясь к сильному телу моего майора и оторвавшись от его губ, провела языком от его уха до ключицы. Мне хотелось попробовать его на вкус, хотелось самой его ласкать, хотелось, чтобы Мирон, как и я пару минут назад, потерял голову.
Опустила руки, подцепила резинку его спортивных штанов и дернула вниз вместе с боксерами.
– Хулиганка, – довольно прошептал Мир, заглядывая мне в лицо.
Его глаза стали абсолютно черными, кадык снова дернулся, когда я несмело обхватила член ладонью, поглаживая головку большим пальцем.
– Нет, – отчеканил он, перехватывая меня за запястье.
Потом резко наклонился, закинул меня себе на плечо и потащил в спальню. Бросил на постель, тут же опускаясь сверху и заполняя меня полностью. Я задохнулась от ощущения наполненности, целостности. Правильности происходящего.
А когда он задвигался, жестко, рвано, хаотично, то позабыла обо всем, утопая в собственных ощущениях. И когда я уже готова была взорваться во второй раз, Мирон перевернулся на спину, усаживая меня сверху:
– Хочу смотреть на тебя, – хрипло произнес он.
Я заерзала, привыкая к новым ощущениям, пока Мирон не моргая смотрел на меня, откинувшись на подушки. Он протянул руки, убирая пряди волос мне за спину, и обхватил мои бедра, задавая темп. Я уперлась ладонями в его грудь, скользя по его члену, чувствуя, как он до упора заполняет меня. Мир и не думал отдавать мне контроль, полностью управляя моим телом, сам подавался бедрами вперед, усиливая ощущения.
По его лбу скатилась капелька пота, Мирон сжал челюсти, глядя мне в глаза, ни на секунду не позволяя отвести взгляд. Протянул руку, накрывая ладонью клитор, и большим пальцем надавил на чувствительное местечко. И в ту же секунду я снова взлетела куда-то к небесам. Оргазм обрушился подобно снежной лавине, не позволяя даже вдохнуть как следует.
Очнулась я уже лежа на спине. Мирон все еще был во мне, нежно целуя скулы, ожидая, когда я приду в себя.
– Знала бы ты, какая ты сейчас красивая, – признался Мир и задвигался. Быстро, хаотично, яростно. Он уперся ладонями о постель, вбиваясь в меня, сжал челюсти, прикрыл глаза и вышел, кончая на простыню.
Мои ноги стали ватными, а тело легким, как перышко. Я молча разглядывала уже потолок, а в голове не осталось ни одной мысли.
Мирон лег рядом, притягивая меня к себе. Уложил мою голову себе на плечо и довольно произнес:
– Короткий перерыв на завтрак, и продолжим.
Я завернулась в одеяло, восхищенно наблюдая, как обнаженный Мирон легко поднимается с постели и вальяжно, без капли стеснения, шагает к выходу из спальни.
Натянув одеяло на подбородок, закусила губу и снова покраснела. Этот мужчина действовал на меня почти гипнотически. Он завораживал, заставлял смущаться и краснеть, хотя я никогда не могла назвать себя робкой и стеснительной. Один его насмешливый взгляд заставлял щеки покрываться ярким румянцем, выгонял из головы все посторонние мысли и крал мой довольно богатый словарный запас.
С Арсом все было не так. Мы с ним учились в одной школе. С десятого класса он проявлял знаки внимания, носил цветы и провожал меня домой после уроков. Мы вместе окончили школу и поступили в один университет, но на разные специальности. На первом курсе Арсений стал настойчивее, как-то умудрялся не получать плюх от Макса и виртуозно не попадался на глаза папе. На втором курсе я искренне считала, что влюблена в Арсения, пока на третьем мы не расстались. Не то чтобы я страдала – у меня всегда находились дела поважнее того, чтобы лить слезы от неразделенной любви. Хотя встреча с Мироном наглядно доказала, что тогда была скорее симпатия. Сердце не заходилось в диком темпе, как от одного взгляда Мира, грудь не сдавливала щемящая нежность, а эмоции и желание каждую минуту быть рядом не было нестерпимым.
