С ней я словно сам становился безбашенным студентом. Аня умудрялась одним присутствием разукрашивать мою жизнь яркими красками и эмоциями. И меня вело, наизнанку выворачивало от незнакомых раньше ощущений. За несколько дней прочувствовал всю гамму эмоций: от невероятной радости до удушающей ревности.
А к Макару накопились вопросы, которые я решил задать ему позже, без Ани. Друг нарисовался – хрен сотрешь!
– Подожди внизу, – хрипло попросила она…
Решил, что гулять под луной – это романтично. Ни хрена не разбирался в романтике, а тут захотелось. Или я просто не желал ее отпускать. Утром нужно было возвращаться в город на службу, оставив ее на даче с дедом, который от большой любви считал возможным покрывать все ее проказы. Требовалось срочно что-то предпринять.
Она – как несмышленый, неопытный тигренок, который вызывает умиление просто тем, что родился на свет. Пытается шипеть и царапаться, но коготки еще слишком малы, а желание бегать и резвиться слишком велико.
Я с трудом убрал руки с ее талии, быстро покинул комнату и спустился по лестнице. Серый и полковник ушли к себе. Хотелось облиться ледяной водой, чтобы хоть немного сбросить напряжение.
С ней нельзя нахрапом. Только гладить по шерсти, чесать за ушком и следить, чтобы маленький тигренок не натворил бед. А она собиралась, я по озорным чертенятам в глазах видел. Твою мать… Хоть наручниками к себе приковывай, чтобы все время на глазах была.
В кармане завибрировал мобильный. Снова Лиза. Твою ж… Как не вовремя.
– Да, – отрывисто ответил, внимательно следя, чтобы Аня наш разговор не услышала. Отошел подальше от входа, стараясь говорить полушепотом.
– Привет, милый. Приедешь сегодня? – протянула Лиза.
Раньше бы приехал. Неделю назад с удовольствием бы провел с ней пару часов, а теперь… Добровольно обрек себя на вынужденный целибат.
– Лиз, тут такое дело… – ровно произнес я, – не звони больше, ладно?
– Почему? У тебя кто-то появился? – стервозно поинтересовалась она.
– Да. И это серьезно.
– Да ну? Ладно, майор, заскучаешь или надоест твоя серьезная – звони. Пока.
Лиза отключилась, а я удалил из журнала звонков ее вызов и снова спрятал телефон в карман. Как раз в тот момент, когда Аня вышла из дома.
Дыхание снова перехватило. Когда она успела загогулины навертеть на голове? Кажется, у меня на них появился серьезный пунктик.
– Куда пойдем? – бойко поинтересовалась моя личная катастрофа.
Но я видел робость в ее движениях. И расширенные зрачки, в которых по-прежнему плясали чертята.
– Пошли, – протянул руку, и Анечка неуверенно вложила свою ладонь.
По телу пронеслась волна жара, и я до хруста сжал челюсти. Вывел Аню через калитку и повел в сторону лесопосадки. О том, кто там обитает, мне рассказал полковник, пока мы с Серым корячились на крыше, латая ее матом, палкой и честным словом, потому что инструментов нам дали только два – молоток и гвозди.
– Захар, а как твое расследование? Ты уже нашел мошенников, которые твою сестру ограбили?
По глазам было видно, что ей действительно интересно.
– Ищу, – улыбнулся я.
– Как? Расскажи, – она вся подобралась, с живейшим любопытством заглядывая мне в глаза.
– Запросил записи с городских камер. Узнаю номер машины, кто владелец…
– Интересная у вас работа. Может, мне с журфака на юридический перевестись? Потеряю год, но зато потом тоже пойду в полицию работать.
Боже, храни полицию! На секунду представил, какого шороху она там может навести.
– Аня, не романтизируй. Быть ментом скучно, поверь. Это только в кино показывают, как мы ездим на задержания, погони и перестрелки. В реальности все банальнее – куча бумажной волокиты и бесконечные претензии начальства. А дела, в основном, бытовые.
– Тогда почему ты там работаешь? – задала она вполне логичный вопрос.
– Потому что, как это ни странно, я люблю свою работу, – честно ответил ей. – А почему ты выбрала именно криминальную журналистику?
– Не знаю. Папа часто жаловался, что журналисты все извращают и часто выставляют вас в неприглядном свете. И пишут неправду.
– А ты будешь писать только правду?
– Конечно!
– Поздравляю, работы у тебя не будет, – хмыкнул я, прекрасно зная, как работает система.
– Тогда я начну выпускать свою собственную газету. Да и в интернете сейчас полно возможностей, – смешно засопела Аня, крепче сжимая мою ладонь.
– Тогда я спокоен за нашу журналистику, – произнес полушутя.
– Давыдов, куда ты меня ведешь? – не выдержала Анечка, когда я свернул с дороги в лес, надеясь, что поворот не перепутал.
– Тихо, иначе мы их не найдем, – предупредил я.
Ну да, где Аня, а где тихо! Она топала, сопела и несколько раз зацепилась за корягу, грозя сверзиться на землю. Несколько веточек застряли в ее загогулинах, волосы немного растрепались.
– Захар, это издевательство! – прошипела она. – Если ты хотел показать мне ночной лес, то пошли домой, я насмотрелась.
Сдула с лица прядь волос и с вызовом посмотрела на меня. Ну точно тигренок. Молча подхватил ее на руки. Аня пискнула и сильнее прижалась к моей груди. Боже, отсыпь мне еще чуток выдержки!
– Отпусти, – потребовала строго, но сама же противореча своим словам, крепко обняла меня за шею.
– Мы почти пришли, – заверил я.
– Давыдов, если ты меня уронишь, запасной Ани у меня нигде нет.
– У меня тоже, – вылетело само собой.
Анечка обескураженно посмотрела на меня, а я сосредоточился на дороге. Наконец мы пришли на небольшую поляну, скрытую кронами деревьев. Лунный свет почти не проникал сквозь раскидистые ветви, и мы оказались практически в полной темноте. По описанию это было именно то место.
– Пришли, – я поставил Аню на землю.
– Дай угадаю – мы будем смотреть пень? – ехидно поинтересовалась она.
– Тихо, – велел я, прикрывая ее ротик большим пальцем.
Аня вздрогнула и напряглась.
– Сядь и постарайся не шевелиться, – попросил ее, устраиваясь на полуразвалившемся бревне.
Усадил Аню к себе на колени, боясь, что она будет возражать. Но Анечка только с любопытством вглядывалась в темноту.
Провел ладонью по ее спине – как натянутая струна. Я смаковал реакцию ее тела на себя. То, как она краснела после поцелуя, то, что сама тянулась. Кайф. В чистом виде.
Не знаю, сколько мы так просидели. Прижал ее к себе, невесомо поглаживая то шею, то спину, убрал прядь волос с лица… Аня тяжело дышала и машинально стискивала в ладонях мою футболку.
