– Так попроси вежливо сделать потише.
– Уже. Он послал меня в пешее эротическое.
– Это он зря, – хохотнул Рома. – Давай я после работы заеду и отчекрыжу ему что-нибудь?
– Нельзя, – вздохнула я и кисло продолжила: – Если мы оставим сына депутата без внука, нас даже дед не спасет.
– Да, беда! Тогда приеду и сам вырублю ему электричество.
– Я у Серёни, адрес скину, – обрадовалась я.
Посмотрела на часы, Роману оставалось работать меньше двух часов. Друг совершал трудовые подвиги в матушкиной кофейне. Родительница составила его график так, чтобы не мешать учебе, но Ромашка прекрасно справлялся со всем, что делал.
– Аня, – послышался вдруг знакомый голос.
Давыдов шел в мою сторону, расслабленно крутя на пальце ключи от машины.
– Куда собралась? – поинтересовался он, подходя ближе.
– Прогуляться, – легкомысленно махнула я рукой. Жаловаться на соседа Давыдову не хотелось.
– Опять Макар шумит? – Захар догадался сам.
– Да. У парня отвратительный музыкальный вкус.
– Он сын Лаврентьева. Слышала про такого?
– Да, – кивнула я.
Совсем недавно его фотографиями были обклеены все столбы и подъезды. Улыбающийся кандидат Лаврентьев и кричащий лозунг: мол, голосуйте, родимые, не подведу!
– Вася его сослал сюда тусоваться. Нашим его трогать запрещено, но папа все еще делает попытки сыночка воспитывать, – Захар свел брови вместе, явно недовольный подобной расстановкой сил.
– Ну и воспитал бы на пятнадцать суток!
– Сын депутата – и пятнадцать суток? А репутация?
И как-то стыдно мне в тот момент стало за свое собственное поведение. Нет, я покой граждан не нарушала и приключений осознанно не искала, но родственникам при погонах тоже вряд ли хотелось портить репутацию моими случайными попаданиями в отделения.
– Поехали куда-нибудь? – предложил Захар, кровожадно рассматривая окна на втором этаже.
– Может, лучше прогуляемся? – предложила я.
– Может, – Давыдов перевел взгляд на меня, взял за руку и повел в сторону парка.
Его ладонь была большая, горячая и чуточку шершавая. А меня от этого невинного прикосновения бросило в жар. Реакция собственного тела пугала, и я некоторое время решала, что делать. Попробовала ладонь отобрать, но Давыдов только крепче сжал, параллельно что-то рассказывая. Я не слушала, полностью поглощенная своими ощущениями. Было неловко, но в то же время как-то уютно. Ладонь хотелось одновременно и отобрать, и оставить. Внутренняя борьба, видимо, как-то отразилась на моем лице, потому что Захар остановился, посмотрел на меня и попенял:
– Аня, отвисни!
Ладонь мою он так и не отпустил.
Глава 8
Захар
Смотрел на обескураженное выражение лица Ани и с трудом сдерживал победную ухмылку! Мозг автоматически отмечал, как высоко вздымается ее грудь, как расширились зрачки и приоткрылись губы. А когда она кончиком розового язычка их облизала, то я сам заиграл желваками, чувствуя, что во рту пересохло. Кадык дернулся, и мне пришлось приложить усилие, чтобы тут же не попробовать эти губы на вкус. В горле возник спазм, а на оживленной улице словно остались только мы вдвоем.
Я отлично разбирался в женщинах и прекрасно понимал, что с такой, как Аня, нахрапом нельзя. Нужно медленно окружать ее собой, давая привыкнуть, и показать себя с лучшей стороны, учитывая, что она прекрасно осведомлена о моей репутации. Здесь нужен системный подход, а значит, тебе, Давыдов, нужно запастись выдержкой. Стальной, если она продолжит носить эти шорты и снова навертит на голове красные загогулины. Да что меня на них так заклинило-то?!
Да, я любил женщин. Но, мать вашу, я взрослый свободный мужик, а они сами вешались! Глупо не воспользоваться ситуацией, когда обалденная красотка сама себя предлагает. Однако ни с одной из них я не готов был строить серьезных отношений. А с моим режимом работы встречи выстраивались исключительно по графику «забежал на пару часиков». Те, кого это устраивало, задерживались дольше, но и они быстро сдувались. Всем хотелось любви и внимания, милых сообщений в течение дня и прочих романтических атрибутов. А романтик внутри меня уже трепыхался в предсмертных судорогах.
Поймал взгляд Ани, специально не отпуская ее ладонь. Правда и отобрать ее она пыталась как-то вяло. Но потом выражение Аниного лица резко изменилось, девушка нахмурилась, выдернула руку и первой пошла в сторону парка. Я не отказал себе в удовольствии несколько секунд полюбоваться на стройные ноги, а потом в два широких шага догнал и подстроился под ее скорость.
Анечка спрятала ладони в карманы шорт и отвернулась в противоположную сторону. Я только хмыкнул – закрывается. Вспомнила, с кем имеет дело. Ладно, буду восстанавливать собственную репутацию.
И пока я перебирал в голове, каким вопросом снова вернуть ее внимание к своей персоне, Анечка сама поинтересовалась:
– Неужели Серёня спокойно терпит Макара? Это ведь неправильно – позволять ему так наглеть!
Да ты ж моя справедливая!
– А что он должен сделать? – полюбопытствовал я.
– Ну… – Аня задумалась, подняв глаза к небу. – Поговорить с ним. По-мужски.
– И лишиться погон, потому что этот говнюк тут же побежит жаловаться папочке, – сквозь зубы процедил я.
Рассказывать, что с Макаром неоднократно «беседовали» в темной подворотне так, чтобы лиц видно не было, не стал. После подобных «бесед» неделю в его квартире царила тишина, а мы месяц искали сами себя и получали по шапке за то, что не нашли. Плохо искали, да. Могли бы и еще «поговорить», но боялись пацана покалечить. А потом папашка ему охрану нанял, через стенку живет. Нормальный мужик, к слову. Сам заманался его выкрутасы терпеть.
Выражение лица Анечки тут же сменилось на кровожадное. Ее вообще очень легко было «читать». Все эмоции сияли на лице крупным шрифтом с неоновой подсветкой.
– Что ты задумала? – предостерегающе поинтересовался я.
– Ничего, – она приняла кристально честный вид и широко распахнула свои глазища. Ярко-зеленые, с темной окантовкой по краю радужки.
– Аня, если ты снова попадешь к нам, то я с тебя три услуги стребую, – грозно предупредил я.
– Тоже мне, нашел себе золотую рыбку! – фыркнула она, задирая нос повыше.
– Именно! И вот тебе первое желание – приготовить ужин голодному майору!
А я присмотрю, чтобы Макар дожил не «намоченным» до приезда Серого.
Анечка возмущенно приоткрыла рот и язвительно поинтересовалась:
– А что, сам майор не в состоянии приготовить? У него лапки?
Я улыбнулся краем губ и, приобняв Анечку за плечи, повел дальше, поглаживая при этом ее кожу большим пальцем. Она напряглась и скосила на меня глаза.
