Насмешливо приподняв бровь, Альда тяжко вздохнула, заметив в глубине глаз Сэрны невысказанную обиду на несправедливость. Что-то шевельнулось в каменной душе принцессы, пережившей в одиночестве не одно предательство и горе. Лицо матери в этот момент взывало к ней, и владычица впервые дрогнула под натиском эмоций.
– Мы проживаем те судьбы, которые определил нам король Вако, – задумчиво сообщила хозяйка дома. – Моя жизнь на Фарогосе не была сладкой, да и счастья я там не узнала. А прекрасный рай, что ты видишь, еще недавно был той самой тюрьмой и рабством, ярко демонстрирующим мою беспомощность.
Заметив недоверчивый взгляд сестры, женщина горько пожала плечами, позволяя Сэрне самой решать – верить или нет её словам. Опустив взгляд, королева Гелиоса тяжко вздохнула, признавая тот факт, что все может быть иначе, чем она себе представляла.
– Расскажи мне о матери, – вдруг попросила сестра. – Какой она была?
– Прекрасной, – тихо ответила Альда, едва не проронив слезу. – Прямо, как ты. Только она часто улыбалась и смеялась, а еще пела.
– Пела? – чуть изумленно повторила Сэрна.
– Да, – печально кивнула принцесса, вспоминая события давно минувших дней. – Она пела для тебя, когда ты только родилась. Отец сразу ведь забрал Ноториуса у мамы, отдав на воспитание нянькам, а ты осталась с нами. И она всегда пела для тебя, чтобы успокоить или усыпить.
Сестра неуловимо изменилась в лице, стараясь скрыть чувства, но Альда уже заметила тень потерянного счастья в глубине её глаз. Когда-то в собственном отражении гасли такие же искры надежд.
– Наша мама была истинной королевой, – продолжила принцесса, отведя взгляд, чтобы не смущать сестру. – На Вако её все любили, а придворные боготворили, словно сошедшую с земель Имаканты. Высокая и царственная Нилаима Вакийская была благороднейшей женщиной, какой мало кто встречал. Она носила летящие платья и стремительно порхала по дворцу, проносясь, словно древнее пламя по сухой траве. Не повышала голоса, но характер имела крепче банковского железа, сгибая всех в ту позу, которую ей хотелось.
Сэрна мягко хмыкнула от последней ироничной фразы.
– Как же она умерла, если все обожали её?
Услышав этот вопрос, принцесса застыла, не зная, что ответить. Она знала правду, но всю жизнь молчала – с того рокового дня. Ни единой душе не рассказывала о том, что видела на лестнице дворца Вако. Сглотнув ком в горле, владычица взглянула на сестру и не произнесла ни слова.
– Альда? – настороженно подтолкнула Сэрна, напомнив об их родстве. – Она ведь и моя мать.
– Она упала с лестницы, – сбивчиво произнесла принцесса, коротко дыша от волнения.
Сестра вдруг закрылась, услышав то, что знала с детства. Королева Гелиоса поняла, что ей соврали в очередной раз, и порывисто вскочила на ноги.
– Сэрна, стой, – выпалила хозяйка дворца, успев поймать гостью за руку.
– Я прекрасно вижу, когда мне врут, – высокомерно произнесла гордая дочь Нилаимы Вакийской, идеально скопировав выражение лица матери. – Выслушивать очередную ложь считаю излишним.
– Ты не понимаешь, – печально отозвалась принцесса.
– Ты знаешь правду, – обвиняюще высказалась Сэрна. – Знаешь и молчишь.
– Правды не знает никто, – тихо сдалась Альда. – Только я и тот, кто толкнул нашу мать с проклятой лестницы.
– Что? – изумленно прошептала королева Гелиоса, осев назад в кресло. – Отец наказал преступника?
Прямо взглянув в глаза сестре, принцесса впервые произнесла горькую правду:
– Это был он, Сэрна. Наш отец убил маму. Ведь она уже родила наследника и стала ему не нужна.
Глава 24
– Это правда? – тихо спросила Сэрна, медленно оседая обратно на кушетку.
Горло владычицы сдавило, и она смогла лишь кивнуть. Впервые произнесенные слова шокировали её печальной правдой. Не выдержав напряжения, Альда сама вскочила на ноги, начав расхаживать перед сестрой.
– Они часто ругались, – сбивчиво произнесла она. – Я помню, как она плакала, после того как Ноториуса ненадолго приносили к ней. Эти визиты делали маму очень ранимой, и порой всё выливалось в ссору. В тот раз они снова ругались, а я пошла за ней, потому что ты заплакала. Нянька куда-то испарилась или ушла за чем-то, а ты капризничала. Они стояли на площадке перед парадным залом, а я спряталась на балконе и все видела. Мама кричала, что он не может отнять сына у неё, а отец активно возражал. Потом она влепила ему пощёчину, а отец… ответил и тряс её, а потом толкнул и ушел.
Остановившись, принцесса тяжело дышала, вспоминая события.
– Она упала с лестницы, а он ушел из дворца, – сглотнув ком в горле, повторила Альда заученные слова. Взглянув на Сэрну, она продолжила. – Я ждала, когда она поднимется, но мама не шевелилась. Потом я стала кричать и сбежались слуги, искали отца, но его не было и всем объявили, что мама упала. Сама. Возможно, это вышло случайно, но все же.
Сев рядом с сестрой, женщина мрачно взглянула на неё, спросив:
– Это и есть та правда, которую ты хотела услышать?
– Не знаю, – отстраненно отозвалась Сэрна, будто ничто из услышанного не задело её. – Мне всегда казалось, что в семье я – лишняя. Отец носился с братом, а ты блистала на приемах, пока мне было велено сидеть в одиночестве в детской. Иногда мне позволяли присутствовать за столом, но даже в эти моменты никто не смотрел в мою сторону.
– Я тоже сидела взаперти, пока ты росла в колыбели, – с мрачной иронией высказалась принцесса. – Когда отец посчитал меня достаточно подросшей, то выставил на брачном рынке и велел улыбаться тем, кто был выгоден ему. Иногда он заставлял поощрять всех сразу, что позволило мне заработать репутацию ветреной девицы. Ты этого избежала, потому что он точно знал, с кем хотел заключить союз, а мне пришлось торговать собой в прямом смысле.
– Ну, хоть в чем-то мне повезло, – равнодушно ответила Сэрна, пожав плечами.
– Знаешь, что? – вдруг зло произнесла Альда, взглянув на сестру. – Ты не самая несчастная из женщин, дорогуша. Если я не посыпаю голову пеплом от прошлых потерь – это еще не значит, что судьба уберегла меня от них. Просто кто-то борется с бедами, а кто-то складывает лапки, жалея себя. Ты явилась сюда, чтобы увидеть моё унижение и не получила этого; что ж сожалею, что не смогла порадовать тебя.
– Я прилетела, чтобы повидать сестру, – тихо ответила королева Гелиоса, глядя на свои, сложенные на коленях руки. – Почувствовать себя частью семьи и хоть ненадолго вырваться из той бездны, в которую меня сослал отец.
– Что? – вмиг остыла владычица, заметив беспросветную печаль Сэрны.
– Моя жизнь не сладкий десерт и никогда им не была, – горько хмыкнула сестра, подняв взор на хозяйку дворца. – Твое приглашение было сюрпризом, и еще большим подарком оказался тот факт, что супруг согласился его принять. Я – пленница, Альда. Без прав и свободы.
