А когда я возвращаюсь обратно с двумя кофе и пончиками, из кабинета Карла пулей вылетает Жанна.
– Да вы что, все сговорились? – Визжит она, проносясь мимо меня.
Ее лицо выглядит покрасневшим, она прикладывает к носу платок. «Что, не получилось сегодня повыпячивать свои достоинства?», – мысленно ехидствую я, коварно улыбаясь ей вслед.
Вхожу в кабинет Карла и окунаюсь в чудесный аромат лилий.
«Ох, и люблю я цветы».
Глава 31
Мы сидим друг напротив друга в полной тишине уже второй час. За окном совсем темно. Кофе выпит, весь стол в бумагах.
Если у меня когда-то спросят про самый запоминающийся вечер в компании мужчины, я назову этот.
Перебирая бумаги и выписывая нужные цифры из отчетов, я ловлю себя на мысли о том, что мне нравится наблюдать за Карлом. За тем, как сосредоточено его лицо во время чтения, за тем, как перекатывается тугая венка под кожей на шее, когда он задумчиво стискивает челюсти. За тем, как мелкие морщинки собираются в уголках его глаз, когда он пытается прочесть условия договора «под звездочкой», написанные мельчайшим шрифтом в самом низу документа.
«Как же он хорош собой!»
Мне нравится любоваться на сильные руки Карла, покрытые светлыми волосками, когда он закатывает рукава рубашки. Нравятся ногти аккуратной, правильной формы на его пальцах. Нравятся натуральные оттенки прядей, перемежающиеся в его модной стрижке – от холодного платинового на висках до пшеничного на макушке: надо же, как природа постаралась, будто специально играла с красками или лучами утреннего солнца.
Прикусывая карандаш, я искоса бросаю взгляды на босса.
Слежу за каждым движением, каждой эмоцией на лице. И представляю его в цветном кардигане, как у Гарри Стайлза. И в домашних уютных тапочках, в растянутой майке. Представляю Карла лежащим у бассейна и читающим газету. А затем смеющимся и улыбающимся мне в ответ на глупую шутку.
В моих фантазиях Линдер простой и открытый: он близок мне, ближе, чем можно было бы представить в самых смелых мечтах. Мы много разговариваем, смеемся и свободно касаемся друг друга. Нам так хорошо…
– Диана?
– А? – Я вздрагиваю и выпускаю карандаш из губ.
Цветной кардиган растворяется в розовой дымке фантазий. Романтический туман рассеивается. Я выпрямляюсь.
Карл проводит ладонями по лицу, он выглядит уставшим.
– А каким вы видите сайт журнала? – Спрашивает, уперев подбородок рукой.
– Я?
– Да. Кроме того, что вы уже предлагали ранее.
– Ну… – Теряюсь.
– Вы же видели первый макет? – Босс внимательно вглядывается в мое лицо. – Чего там не хватает?
Я ерзаю на стуле.
Если честно, его голос в пустом кабинете звучит как-то особенно. Будто пробирается под кожу и запускает там целую цепную реакцию мурашек, которые разбегаются по всему моему телу.
– Мне понравился раздел с видео. – Дрожащим голосом говорю я. – Еще блог редакции. И гороскоп, конечно. И то, что отдельным большим блоком вынесли раздел «Sex» под руководством Кати Морозовой. Катя – молодец, она большой профессионал, с ней этот раздел стал супер-популярным.
Я запинаюсь потому, что мой язык все еще жжет от слова секс, произнесенного вслух. А Карл все еще внимательно смотрит на меня, и это ужасно смущает. Мне приходится сглотнуть, чтобы продолжить.
– Знаете, я бы добавила в модный раздел еще и интересные стильные подборки или посты от блогеров. Такую функцию, где можно было бы подгружать посты с фото из других соцсетей: добавляешь ссылку, и материал из твоего личного блога подтягивается автоматически, чтобы после модерации полноценно отображаться на сайте. Мнение народа, мнение инфлюенсеров. Мне кажется, многие захотели бы попасть в эту рубрику и засветиться на сайте уважаемого журнала. И многие блогеры даже стали бы делать контент с прицелом на это. И мы могли бы завести свой тег, чтобы видеть количество материала в соцсетях, ориентированного на это. – Я достаю из кармана телефон. – Вот, сейчас покажу примеры того, что можно было бы использовать.
– Давайте.
Карл придвигается ближе, и у меня дыхание застревает в горле.
– А… – Застываю я, глядя на него.
– Что? – Напрягается босс.
– А почему вы не говорите по-русски, когда мы наедине? – Вдруг спрашиваю, впиваясь взглядом в него.
Линдера, кажется, сбивает с толку этот вопрос.
– Хм. Не знаю. – Он нервно поправляет рукава своей сексуальной рубашки, хмурит лоб. – Мой русский… Оно не так звучит.
– Как не так? – Я тоже придвигаюсь к нему вместе со стулом.
Его кадык дергается.
– Не… идеально? – Пробует он произнести по-русски.
– Пф. – Отмахиваюсь я. – Вы не представляете, как человеку приятно, когда кто-то пытается говорить на его языке! Не важно, как он это делает, это всегда будет звучать максимально очаровательно!
– Серьез-но?
Его милый акцент заставляет меня улыбнуться.
– Да. Но не тогда, когда вы строго говорите мне: «Мельниська!» – Изображая его, восклицаю я. – Эй, Мельниська, где мой ко-фе! – Нахмурив лоб, говорю я. – Понимаете? А все остальное звучит просто прекрасно.
Линдер смеется. Натурально.
И я ловлю себя на том, что мне нравится наблюдать, как его искренняя улыбка обнажает ряд ровных белоснежных зубов. Я ощущаю происходящее как свою маленькую победу.
– Я что, так и говорить? – Сокрушается Карл, качая головой.
– Да. Поначалу. – Признаюсь я.
– Хкмель-нитьсь-ка-йа. – Пытается произнести он. – Damn! А как это пишет-ся?
– Не важно. Лучше говорите Диана.
– Ды-а-на. – Словно пробует он мое имя на вкус. – Ди-ана. Диана.
– Да. – Меня накрывает волной неловкости от того, что мы забылись и перешли все границы. Я прочищаю горло. – Так что я не против того, чтобы вы практиковались, когда никто другой, кроме меня, вас не слышит.
– Хорошо. – Кивает Карл.
Ох. Уж. Этот. Акцент.
(Если он скажет по-русски «раздевайся», у меня вообще не останется выбора!)
– И еще. – Серьезно говорю я. – Вы так и не сказали, сработал ли план?
– Ка-кой? – Его красивые губы складываются трубочкой, когда он это произносит.
– Вы скрываете ото всех, что знаете язык. Услышали о себе что-то не лестное? Или не повезло?
– Лест-но? – Хмурится он.
– Не лестное. Значит, не приятное, не доброе.
Не знаю, как еще объяснить так, чтобы он понял.
– А. О’к. – Улыбается Карл. (Ну, что за улыбка! Кайф). – Ничего особенно. Две сотрудник сказа-ли, что я хорош собой. Друг другу, I mean. – Он смеется так, будто испытывает неловкость от сказанного. – Другие боялись, что я их уволить. Уволил. Уво-лю?
