Ею всю трясет.
– Я понимаю. – Выполняя ее требование, я перехожу на ее язык.
Знаю, как ей это важно. Она вот-вот разрыдается, и мне дико стыдно, что мои действия – тому причина.
– Что ты понимаешь?! – Кричит Диана, подбегая и толкая меня ладонями в грудь. – Что ты, мать твою, понимаешь?!
– Понимаю, что ты чувствуешь сейчас. – Стараясь сохранять спокойствие, отвечаю я.
Вид у нее сейчас такой, будто ее только что ударили.
– Ни хрена ты не понимаешь… – Задыхаясь, говорит Хмельницкая.
В ее глазах блестят слезы. Она мечется, и я замираю, ожидая новый толчок, но вдруг глаза девушки натыкаются на чемодан, стоящий у двери.
– Что это? Ты уезжаешь?!
– Да. – Киваю я.
– Ты уволил меня, даже не объяснившись, и теперь вот так просто уезжаешь?! – Взмахивает руками Диана. – Да ты еще больший козел, чем я предполагала!
– Я сделал тебе одолжение. – Честно говорю я ей. Мне хочется объяснить свое решение мягче, но русский безжалостен, и он звучит так, как звучит. – Это все ваш менталитет. Здесь все покупается и продается. Люди получают работа за связи. Тебе там не место. Ты… ты зарываешь свои таланты и способности, Диана. Тебе нужно искать свой путь. Другой путь.
– Да что ты знаешь обо мне?! – Кричит она.
Ее лицо искажается гримасой боли.
– Ты права. Я хотел бы знать больше. – Примирительно вскидываю руки. – И, надеюсь, еще узнаю.
– Это моя работа! Моя! Работа! – Всхлипывая, произносит Диана мне в лицо. – А из-за тебя все разрушилось! Я потеряла все!
Она ударяет по моей груди от отчаяния, и я перехватываю ее ладони.
– Ты достойна больше. – С болью говорю я.
И Диана замирает, уставляясь на меня. Ее свет разливается по ее прекрасному лицу, вокруг глубоких карих глаз. У меня все внутри сжимается от этого света.
– Я хотел бы дать тебе больше. – Признаюсь я, наклоняясь к ее губам. – Сколько еще смогу.
И я целую Диану.
Так страстно, так нежно и так долго, насколько хватает моего дыхания.
Затем отстраняюсь и внимательно смотрю в ее глаза, пытаясь прочесть их. Увидеть возмущение, сопротивление, или наоборот – желание. Хмельницкая выглядит ошарашенной, сбитой с толку. А ее пылающие губы так и манят прикоснуться еще раз и продолжить начатое.
Это неправильно. Это не приведет ни к чему хорошему.
И мне стоит сразу предупредить ее об этом, но Диана не дает мне ни единого шанса: притягивает меня к себе, и мы позволяем пожару разгореться еще сильнее.
Я теряю контроль, раздевая ее и оставляя огненные дорожки поцелуев на ее теле. Срывая с себя одежду, мы на ощупь добираемся до кровати и обрушиваемся в нее. Мое дыхание смешивается с биением сердца. Ее. Или моего. Я уже ничего не понимаю. И не контролирую себя. Как бы я не сопротивлялся, Диана – все, чего я хочу. И хотел с первого дня, как увидел ее в лифте.
– Диана…
Я схожу с ума, чувствуя жар ее тела под своими ладонями, ощущая сладость ее губ на своем языке. Мы сливаемся в неистовых поцелуях. Задыхаемся. Гибнем. Горим в жарком пламени наших желаний и тонем в неистовом безумии, которое делает нас на этот тягучий, длительный миг одним целым.
Я так этого хотел. Я так этого боялся!
Я хотел бы жить и умереть ради этого.
Ради того, чтобы быть с ней столько, сколько смогу.
– Карл… – Диана выгибает спину, не в силах подавить стон, когда я оказываюсь в ней.
Обвивает ноги вокруг моей поясницы и подается навстречу. Ее расширенные зрачки суетятся в ее черных глазах, ресницы дрожат, припухшие красные губы слегка приоткрываются на выдохе.
Она делает вдох, и мы продолжаем. Двигаемся быстрее и быстрее, желая познать всю глубину этих прекрасных ощущений.
Мы словно вечность ждали друг друга. Страдали друг без друга.
И мы продолжаем, не думая о последствиях, пока нас обоих не наполняет неистовая дрожь. Я будто падаю в толщу воды, тону, задыхаюсь, и это настолько незабываемо, что заставляет отмести любые тревожные мысли. Оставить их на время где-то на задворках сознания.
Диана
Мы лежим в обнимку на смятой постели, и я слушаю, как бьется его сердце. Сильно, ровно, уверенно. И этот стук успокаивает меня. За окном темнеет, и по стенам номера скользят уличные огни.
– Во сколько твой рейс?
– Через час нужно выезжать. – Вздыхает Карл. – Лечу сначала до Копенгагена, оттуда поеду через Мальмё в Истад.
– Там красиво? – Я впиваюсь пальцами в его руку. Мне ужасно не хочется отпускать Карла.
– Очень. – Признается он. Его взгляд блуждает по темным стенам. – Я там родился, у родителей в Истаде домик на берегу моря.
– Море. – Мечтательно произношу я.
– Östersjön. – Произносит он. – Балтийское. И там нет гор. Есть холмы, леса, поля. Истад – небольшой город. Тихий. Это меня всегда привлекало и пугало одновременно. Жизнь там такая неспешная, будто замерла.
– И туда ты решил сбежать от меня?
Карл прижимает меня крепче.
– Нет, я должен увидеться с братом. У него в субботу свадьба, а мы поссорились. Сильно. И я понял, что должен исправить это. Написал ему письмо, но он не отвечает.
– Значит, ты вернешься?
– А ты хочешь?
У меня замирает сердце.
– Хочу.
– Значит, да.
Он задумывается, будто не договорив что-то, и я решаю перевести тему.
– Что это? – Спрашиваю, проводя пальцем по его предплечью. Свет из окна падает на мгновение на его кожу, и я вижу забавную татуировку. – Умоляю, скажи, что это переводное тату.
– Нет. – Усмехается Карл. – К сожалению, настоящее.
– Кто это? Чип из мультфильма «Чип и Дейл спешат на помощь»?
– Да.
– Я бы никогда не подумала, что у такого серьезного мужчины под строгим костюмом может быть татуировка с мультперсонажем!
– Это все Эрик, мой брат. Я был молодой и пьяный, а он спорил, что я не смочь.
– Поспорил на «слабо»? – Смеюсь я.
– Как ты сказала?
– На слабо.
– Надо запоминать.
– Мне нравится эта часть тебя. – Целуя его, говорю я.
Я только начинаю по-настоящему узнавать своего босса, но это лучшее из моих открытий.
– У меня еще много частей, которые надо рассказать тебе. – Хрипло отвечает Карл. – Не все такие веселые.
– Расскажешь, как вернешься. А сейчас, давай, не будем тратить время на разговоры. – Привлекая его к себе, шепчу я.
