– Я не об этом.
– Дожили! Гонит из дома собственную мать! И это на ночь глядя…
Далее следует обиженный вздох.
– Мамочка. – Я подхожу и опускаюсь на стул перед ней. – Мам. Давай поговорим?
Она делает несколько рваных вдохов и выдохов, и ее плечи бессильно опускаются. Мать медленно отводит глаза.
– Мам, тебя опять уволили? – Осторожно спрашиваю я.
И кладу свою ладонь на ее. Ее рука дрожит.
– Мам?
Она смотрит в одну точку – куда-то под окном, и не говорит ни слова.
– Скажи мне правду, я не стану тебя отчитывать. Честно.
– Да. – Тихо произносит мама. – И что с того?
И ее глаза наполняются влагой.
– Ничего. – Успокаиваю я. – Все наладится. Сейчас я приготовлю тебе поесть. – Встаю, иду к холодильнику. – Когда ты ела в последний раз?
Она рассеянно дергает плечом.
– Может, вчера. Только давай, не будем делать из этого трагедию?
– Хорошо.
Я, молча, делаю ей омлет, подаю с диетическими хлебцами и творожным сыром, сажусь рядом и смотрю, как она жадно уплетает ужин, почти не жуя. «Моя непутевая, импульсивная, ранимая мама. У меня не было шансов вырасти какой-то другой – только похожей на тебя. А ведь ты боялась этого больше всего на свете».
– Вкусно? – Спрашиваю я, подпирая ладонью подбородок.
– Да. – Кивает она. – Но теперь, когда я здесь, у нас будет настоящая домашняя еда.
– Да, конечно. – Соглашаюсь я.
– Этот идиот, хозяин квартиры, выпер меня потому, что приехали какие-то его родственники, и им негде жить.
– Понятно. – Делаю вид, что поверила ей.
В прошлый мой визит на ее съемную квартиру я заметила кучу неоплаченных счетов на столе и, честно говоря, удивилась, что ее до сих пор не выгнали.
– Эта дурацкая квартира все равно нуждалась в ремонте. – Усмехается мать. – Найду себе что-то более достойное.
– Конечно. – Я глажу ее по руке.
Мне хочется заплакать, но я не могу себе этого позволить. Она всегда была слегка инфантильна, и мне приходилось быть сильной и взрослой за двоих. Временами получалось, временами нет.
– Зато я нашла хорошее помещение, где можно принимать клиентов. – Хвастается мама, размахивая в воздухе вилкой. – Нужно только купить массажный стол.
– Сколько он стоит?
– Я заработаю, не переживай.
– Я могла бы помочь тебе.
– Правда? – Оживляется она. – Я все верну, обещаю. – В этот момент ее лицо – сама серьезность. – Ты знаешь, а ведь я поняла, почему от меня разбежалась половина клиентов.
– Почему?
– Им не нужен хороший массажист, им нужен статус салона, всякие там акции и танцующие головы! Помнишь Людку? Она завела страницу в Инстаграм и вынуждена танцевать, чтобы зазывать клиентов! Представляешь? Снимает ролики, кривляется, как дурочка, смешит народ, предлагает какие-то скидки, купоны, делает розыгрыши! Из штанов лезет, чтобы к ней хоть кто-то пошел. Видимо, совсем не идут к ней.
– Наверное. – Вздыхаю я.
– Никогда не опущусь до такого! Я – профессионал! – Мать бьет себя в грудь ладонью. – И мне не нужно кривляться на камеру, чтобы ко мне шли клиенты. Будет помещение, они и так повалят толпой!
– Да. – Киваю я, прекрасно понимая, почему от нее сбежали все прежние клиенты. Но вслух этого не говорю.
Прогулы, похмельный тремор, рассеянность, запах перегара – кому из клиентов понравится такое? Именно из-за этого маму уволили с предыдущего места работы. И из того салона, что был до этого. И из спортивного центра в позапрошлом году. И… перечислять можно бесконечно.
– Я поживу у тебя всего пару дней. – Задумчиво говорит она.
– Конечно, поживи. – Соглашаюсь я. И встаю. – Пойду, приготовлю тебе постель.
Сжав зубы, выхожу из кухни.
Она реально верит в то, что говорит. Каждый раз. И когда обещает больше не пить. И когда уверяет, что все в прошлом. И когда строит планы на будущее.
С ней я чувствую себя менее независимой, но все равно так лучше. Мама будет рядом, и мне будет спокойнее. Мучиться, представляя, как она мерзнет на улице, или как ее бьет очередной ухажер, еще хуже.
– Спокойной ночи. – Шепчу я позже, накрывая ее одеялом.
– Угу, – засыпая, бормочет она.
Мать права – мне не вырваться.
Моя бабушка была матерью-одиночкой и всю свою жизнь винила мою мать за то, что та помешала ей устроить личную жизнь. И моя мать была матерью-одиночкой, винившей меня в своем одиночестве. Она всегда была уверена, что я повторю ее путь, ведь другого выбора у меня не будет.
Мама начала пить после тридцати. Понемногу, вечерами, для настроения. И чтобы заглушить тоску. В тридцать семь она уже пропила бабушкину квартиру – помог очередной ухажер. После этого она то бросала, то снова начинала пить, и эти периоды чередовались, сменяя друг друга. Я сняла свою квартиру и ушла от нее, как только начала самостоятельно зарабатывать. Мама продолжила снимать комнаты в общежитиях и перебиваться короткими подработками.
Когда она работала – выглядела свежо и молодо, когда прикладывалась к бутылке – запускала себя. Сейчас был один из таких периодов, когда она ходила по краю и вот-вот могла сорваться, поэтому мне захотелось поддержать ее и помочь.
Прикрыв дверь в гостиную, я уселась на кухне перед ноутбуком. Нужно было дописать пару статей.
Как бы то ни было, я не собиралась так просто сдаваться. Может, и я буду одинокой, но уж точно не несчастной. А еще у меня будет свое жилье. И машина. И карьера. Нужно только упорнее стараться и верить. Мы – это не наше прошлое, мы – это здесь и сейчас, определяющие наше будущее.
Глава 8
Проспала!
Ах. Ох!
Нет… Это будильник. Все нормально.
Значит, самое время вставать.
Я поднимаю голову с подушки и открываю глаза. От чего все тело так ломит, а голову будто лошадь лягнула? Боже! Да я уснула прямо на столе – лицом во включенном ноутбуке!
Закрыв гаджет, потягиваюсь, встаю и на цыпочках иду в ванную, чтобы не разбудить маму.
Воду похолоднее, легкий массаж лица, патчи под глаза – нет, лучше везде: на лоб, носогубку, шею. Патчей много не бывает.
Закрывшись в ванной, сушу волосы феном. Расчесываю, укладываю, сбрызгиваю блеском. Наношу легкий макияж. Вместо зарядки – забег по кухне, вместо завтрака – черный кофе со сливками и конфетка с пралине. Немного парфюма, ободок на волосы, чулки и…стоп. Шеф просил одеться по форме. Не то, чтобы я собиралась ему угождать, но видеть на себе в очередной раз презрительный взгляд не хочется.
