Алая капелька стекла по животу вниз, смешиваясь с запекшейся кровью от предыдущего ранения, и впиталась в пояс. Я проследила за ней взглядом, на мгновение отвлекаясь от происходящего. Когда же вернула внимание обратно мужчине, на его лице играла тёплая полуулыбка.
— Ну так сделай, Алексия, покончи с этим всем раз и навсегда, прямо здесь и сейчас. Обещаю не сопротивляться, — произнёс он негромко с ласковыми нотками, после чего добавил уже почти неслышно: — Но прежде чем уйти, на этот раз, удостоверься сперва, что я уж точно мёртв, потому что, если я выживу, я приду за тобой снова. Где бы ты ни была, я всё равно найду тебя, и тогда ты очень сильно пожалеешь о своём сегодняшнем выборе.
По мере сказанного в янтарных глазах принялось разгораться солнце. И с каждой пройденной секундой оно становилось всё ярче, уже больше напоминая по цвету расплавленное красное золото.
Должно быть, моё физиологическое состояние снова начало ухудшаться, потому что я вновь зависла и утонула в этом взоре…
Настолько, что собственное положение перестало волновать. Вспомнила о повторной возможности расправы над оборотнем спустя лишь несколько секунд.
Пальцы дрогнули, когда я сдавила рукоять крепче.
И да, надавила. Почти. Вернее, собралась поступить именно таким образом, но будто на невидимую преграду напоролась.
Вот ведь…
Мой новый шанс.
Бери!
Должна взять…
Тогда почему всё ещё медлю?
Не стоит…
Хотя:
— Ты что, в самом деле псих? — оправдала собственную нерешительность.
Как представила себе то возможное будущее, где рана на грудной клетке становится шире, кровь не стекает — хлещет прямо на мои руки, а оборотня покидает жизнь…
Тошно стало.
Нет, не потому что он умрёт, а я в самом деле стану убийцей.
Тогда почему?
И сама не могла определиться с ответом…
— И ты назвал меня по имени, — призадумалась.
Нет, не над тем, что он моё имя знает, на торгах же всем объявили, кто я такая, а значит, это ни для кого не секрет. Просто… прежде он ко мне совсем не так обращался, а из его уст оно зазвучало как-то… по особенному, что ли… услышанное впервые.
И да, это у меня опять горячечный бред настаёт!
Иначе с чего бы мне приблазнило такое?
Ох уж эти афродизиаки…
— Красивое имя, — улыбнулся он неожиданно открыто и по-мальчишески нахально.
А я опять, как последняя дура, подзависла, глядя на него.
Почти любуясь…
— Всё равно не сдохнешь, — тряхнула головой и дёрнулась прочь, пытаясь избавиться от контакта с холодным металлом под пальцами. — На такую тушу, как ты, нужен, как минимум мясницкий тесак, а то и меч из Камелота, — в очередной раз оправдала собственную нерешительность.
А он… и правда задумался!
— Меч не обещаю, но мясницкий тесак дома где-то был, — покивал в довершении.
— Значит, убью тебя попозже, — съязвила нервно, предприняв повторную попытку избавиться от кинжала.
Тщетную снова, конечно же…
— Договорились, сердце мое, — вновь улыбнулся с непонятной теплотой и нежностью. — Кинжал, кстати, тоже можешь себе оставить, — перехватил мою ладонь удобнее и поднёс ее к своим губам, поцеловав каждый пальчик.
Вот тут я окончательно прифигела…
— Точно псих, — выдохнула беззвучно, борясь с очередной порцией мурашек по коже, и, чтоб об этом же поскорее позабыть, переключилась на иное: — Имя то у тебя есть? Моё ты знаешь.
А то псих или Демон — так себе для обращения к… психу и демону.
Особенно если этот демон-искуситель так и не отпускает мои пальцы, а я отвлечься собиралась!
— Есть, — сверкнул на меня веселым взором, прикусив за подушечку указательного пальца. — Тоже очень красивое. Я вообще весь хорош собой, с какой стороны ни посмотри, — подмигнул, потянув мою руку на себя.
Стало себя совсем жаль…
— А может ты уже просто скажешь, как тебя зовут, заодно перестанешь меня дразнить? — покосилась на свою руку, мурашки по которой давно донеслись до самых пяток. — Познакомимся, найдём какой-нибудь компромисс в сложившейся ситуации, — добавила миролюбиво, пока в голове навязчиво вспыхивало лишь одно истинное желание.
Желание просто заткнуть его, естественно поцелуем, и обязательно, сверху на него взобравшись.
Убейте меня, кто-нибудь…
Тем более ничего такого прекращать оборотень не намеревался. Наоборот, сделал то, чего мне так хотелось — заткнул поцелуем нас обоих. И не одним. Мягко, медленно, смакуя каждое прикосновение, наслаждаясь ими, словно пил и никак не мог напиться, фактически убивая жалкие остатки моей выдержки.
— Сладкая, — шептал в перерыве между поцелуями, лишая всех разумных мыслей. — Такая сладкая, — повторял то и дело, целуя не только губы, но и все лицо. — Как шоколадка с карамелью. Так бы и съел тебя всю много-много раз, — впился на мгновение зубами в кожу на шее, как доказательство своих слов.
И мне бы остановить это опасное безумие, но в янтарных глазах отражалась такая неподдельная нежность и восхищение, что я только и могла, что жалобно стонать и подставляться под его губы опять и опять. Или это я на волне происходящего принимала желаемое за действительное? Не важно.
Мужчина уже не целовал, вылизывал мою шею, а горячие ладони скользили по ногам все выше и выше.
И Лунная меня забери, но я совсем не думала о том, чтобы это заканчивалось, или же, насколько неправильно происходящее, внутри лишь росла и росла жадная потребность продолжать, заполучить как можно больше.
И даже когда…
— Останови меня. Сейчас же, — то ли попросил, то ли приказал в какой-то момент.
— Зачем? — обронила, уже мало что соображая, ведомая жгучей потребностью пробужденного инстинкта, и без всяких афродизиаков вложенного в оборотней преобладанием, наравне с яростью. — Не останавливайся… — сама же потянулась к его поясу, потянув тот ниже.
Тихий обреченный то ли стон, то ли рык и едва слышное всемирно известное русское ругательство стали ответом на мои действия, вместе с очередным поцелуем, но уже куда более жадным, глубоким и ненасытным. Я окончательно забылась в нём. Отвечая не менее жадно и голодно, требовательно, с блаженным стоном ощущая твёрдую плоть, что обхватила пальцами у самого основания, чуть сжав. Рычание оборотня стало отчетливей. Как и дрожь его тела.
— Ты в шаге от того, чтобы принадлежать мне одному до конца своих дней, волчица, — пророкотал не своим голосом.
Как подбросило, насквозь прошило этим тембром.
Принадлежать мне одному…
