– Попалась! – громыхнул Ашиль и направил коня ко мне.
Следом из кустов вывалилась орава стражников с факелами, собаками и мечами, будто я могла оказать сопротивление.
Чувствуя, как сердце ударяется в ребра, я, наконец, перевернулась, удалось встать на колени. Но когда уперлась ладонями, взгляд уперся в сапоги.
Внутри все оборвалось.
Глотая пересохшим языком, я медленно стала поднимать глаза. Вот сапоги, колени в слишком ярких для мужчины штанах, намокшая ливрея и хищно ухмыляющееся лицо Ашиля.
– Ну что? – спросил он со злой ухмылкой. – Набегалась, недопадчерица?
Я фыркнула и рванулась в сторону, но на плечо опустилась железная ладонь. Меня одним жестом вздернули на ноги.
Лицо Ашиля оказалось близко к моему. Глаза сузились в щели, губы искривились, такой ненависти от него давно не видела.
– Будь моя воля, – прошипел он, приподнимая меня за ворот, – я бы тебя продал первому торговцу. Чтоб духу твоего в поместье де Лафэй не осталось.
Меня трясло. Трясло от холода, от промокшего платья, от страха перед этим громилой. Но еще больше – от страха перед будущим. А оно сейчас выглядит совсем не радужным.
А еще во мне кипела злость за несправедливость.
Рискуя получить по первое число, я проговорила глухо:
– Так что же не продал?
Глаза Ашиля сверкнули, пальцы на плече сжались так, что точно останется синяк.
– Благодари свою мягкосердечную мачеху, – проговорил он. – Она устроит твою судьбу.
Мягкосердечную. Как же. Кроме того, что она не пытается меня продать какому-нибудь странствующему фокуснику, от Ашиля она мало чем отличается. Разве что умнее. Она решила, что получит гораздо больше, если сосватает меня магу поприличней и получит хорошую компенсацию.
– Лучше я кинусь в реку, – выпалила я и дернулась в попытке вырваться из медвежьей хватки.
– Я могу это устроить, – угрожающе прохрипел он. – Но, учитывая рвение, с которым к ней бежала, только того тебе и надо. Да? Нет уж, недопадчерица. Такого шанса я тебе не дам.
Я не знала, за что он меня так ненавидит. Наверное, просто не мог смириться, что во мне есть сила, пусть и запечатанная, а в нем нет.
Подбежали стражники, мир озарился пламенем факелов, мокрые камни заблестели.
Один с облегчением выдохнул:
– Госпожа де Лафей, как вы нас напугали. Вы в порядке?
Я послала стражнику хмурый взгляд, хотя стоило поблагодарить за то, что они здесь. Иначе поведение Ашиля было бы куда хуже. Прислуга даже после того, как я осталась в опале, продолжала относиться ко мне, как к леди де Лафей.
– Она в порядке, – рявкнул Ашиль и прежде, чем успела опомниться, перекинул меня через седло.
По отряду стражников прокатился ропот, тот, что беспокоился обо мне, спросил осторожно:
– Господин, это все же леди…
Ашиль взлетел в седло следом, и я отпрянула от его колена, которое оказалось у самого лица.
– Леди она была, пока не сбежала из гостиной, когда услышала о приезде брачного посла, – отозвался он. – А сейчас мокрая курица.
В другой ситуации я бы обиделась. Но оскорбление мокрой курицей, самая малая из проблем. Да пусть кем угодно называет, лишь бы отпустил меня, не дал случиться этому кабальному браку.
– Ну что, леди де Лафей, – с издевкой проговорил Ашиль, подхватывая уздечки, которые неприятно стукнули по голове. – Готова выполнить долг верной дочери?
Он захохотал, хлестнули уздечки, и лошадь сорвалась с места.
По спине лупил дождь, меня подкидывало и швыряло. Если бы не железная ладонь Ашиля, давно выкинуло бы из седла, я разбилась бы о камни. Или, минимум, покалечилась бы.
Не самое страшное, учитывая ситуацию.
С детства я ощущала, что внутри меня теплится некая сила. Отец был боевым магом при королевском дворе де Фламер, но отправился к богам прежде, чем я успела осознать, что тоже унаследовала дар.
Зато мачеха и ее любовник быстро сообразили, что с этим делать – решили сбагрить меня, повыгоднее продав кому-то, кому не безразлична магия и кто готов за нее платить хорошие деньги.
Для меня же это означало лишиться магии. Того, что составляет мою суть. Тепла, которое греет каждую секунду жизни.
В положении вниз головой ехать неудобно, в живот давит лука седла, перед глазами поплыли пятна.
В какой-то момент показалось, я вообще не здесь, а где-то далеко, под солнечным небом, где никакие мачехи и отчимы не смеют угрожать мне.
А потом откуда-то донесся голос, бархатный глубокий, явно мужской, я даже вздрогнула.
– Валенсия…
От неожиданности привстала, но тут же была придавлена тяжелой ладонью любовника мачехи.
– Лежать.
Я замерла, а голос вновь донесся откуда-то издалека:
– Валенсия, ты нужна мне…
На секунду подумала, что мой дар как-то сам распечатался и теперь могу им управлять. Но вспомнила, отец рассказывал, что дар запечатан до вступления в брак. Почему – не объяснял, равно как и процесс распечатывания. Говорил, мала еще.
Невежеством воспользовалась мачеха. Пообещала мою магию будущему мужу. А ведь я мечтала, что выйду замуж за любимого, а не какого-то мерзавца, который покупает меня, только бы выкачать без остатка всю магию.
Я много раз спрашивала, почему не могу оставить магию себе, но всегда получала ответы, вроде «ты слишком взбалмошна» или «я не смогу спокойно спать, зная, что у такой, как ты есть дар».
Когда отец умирал, я была безутешна, зато Джозет, его жена светилась улыбкой, видимо уже думала, как выгодней пристроить мою силу.
– Не переживай, – сказала она тогда с ухмылкой, – я позабочусь, чтобы дар твоего отца из рода Соул де Лафей не прекратился и не канул в небытие.
Но я знала – думает она только о наживе.
Вновь донесся бархатный мужской голос:
– Валенсия, я нашел тебя… Валенсия…
Хотела ответить, спросить, кто это, откуда вообще голос, но побоялась наказания от Ашиля. И через несколько секунд голос исчез.
Тело затекло. Я поерзала – из-под копыт лошади летят комья грязи, норовя накормить меня, справа опасно близко подскакивает колено Ашиля.
– Не дергайся, – проговорил он. – Надергалась уже. Какого сумрака? Полночи за тобой гоняемся.
– Мне не удобно! – выпалила я.
– Да? – зло поинтересовался мачехин ухажер. – А бежать ночью в дождь через лес удобно? Гнать приличных людей на улицу в такую погоду удобно?
– Приличные люди не перекидывают девушек через седло! И не пытаются нажиться на их магии!
