Видимо Шаторье тоже так считает.
Но я ни одной из них становиться не собиралась.
По словам господина Шаторье, я слишком взбалмошна и веду себя недопустимо для леди моего статуса. К моменту, когда буду официально представлена избраннику, манеры мои должны стать безупречными. Чтобы в случае подтверждения моего дара, он был передан максимально эффективно и быстро.
Я, конечно, спросила, зачем этому избраннику нужна взбалмошная невеста. Если что-то не устраивает – с удовольствием уступлю место другой. Мачеха едва сознание не потеряла от моей дерзости. Хотя извести о моем направлении в пансион её ошарашило не меньше.
Я проговорила:
– Боюсь, он разочаруется.
Однако Луи Шаторье даже бровью не повел, сказал спокойно:
– Господину видней, кого выбирать в жены. Одного только он не учел.
На мой вопросительный взгляд ответил:
– Вашего характера. Но это поправимо. Скоро в станете достаточно покладистой для всех необходимых действий.
Я хотела спросить, каких конкретно действий, но Джозет после нескольких минут смятения пришла в себя.
– Это несомненно, огромная честь для всего рода де Лафей, – сказала она. – Но как же договоренность? Нас заверяли, что за передачу дара моей падчерицы мы получим условленную сумму золотом.
Губы Шаторье чуть дрогнули, уголки приподнялись, он стал похож на хищную птицу.
– Договоренность в силе, – сообщил он. – Никто не собирается вас обманывать. Мы готовы заплатить за ее дар сразу, в качестве аванса. Причем, если заметили, пока поверив вам на слово.
У мачехи отвисла челюсть, да и я, если честно, проверила свою.
– Вы заплатите за нее до заключения брака? – едва справившись с волнением спросила она. – До передачи?
Алчная стервятница. Только и думает о наживе. Она никогда не любила моего отца, только из-за титула и наследства вышла за него. И доказать это у меня не было возможности, а потом его не стало…
Брачный посол кивнул.
– Заплатим, – сказал он. – Только прошу не задерживаться. Не люблю, когда тратят время впустую. Отправляемся завтра.
Мачеха охнула. Я тоже. Рассчитывала, что хотя бы дадут время проститься с домом, в котором провела всю жизнь. Но, похоже, мое мнение, как всегда последнее.
– Завтра? – выдохнула я, наконец, обретя дар речи. – Да кто он такой!? Скажите хотя бы, какому зверю отдаете меня на растерзание!
Глаза посла сузились, в них блеснула сталь, я подумала, что возможно перегнула с оскорблением, а он произнес:
– Ваш язык слишком остер, леди де Лафей. Уверен, в Магикус Соле вам объяснят, как им пользоваться, чтобы не навредить себе и окружающим. В восемнадцать лет вы могли бы давно овладеть этим навыком.
Я вспыхнула. Это престарелый сват сомневается в моих способностях. Это при том, что я владею луком получше некоторых мужчин. В Алмории считается дурным тоном, если женщина занимается чем-то, кроме мужа и женских дел. Правда не понятно, почему список этих дел такой короткий и скучный.
– Вы так и не ответили на мой вопрос, – проговорила я с вызовом. Чего уж, я и так в немилости. Хуже не будет.
– О вашем женихе?
– Да!
– Всему свое время, леди, – с усмешкой отозвался Шаторье. – А сейчас рекомендовал бы вам и вашей мачехе заняться сборами. Времени у вас не так много.
Хотела возразить, сказать, что никуда не поеду и пусть катится к демонам вместе с Магикус Соле, мачехой и таинственным женихом, который подло покупает девушку, при этом даже не познакомившись. От одной только мысли о нем магия в груди сжималась и тревожно пульсировала.
От обилия опасений голова пошла кругом. Но мачеха расслабиться не дала – цапнула за руку и потащила по коридорам в покои.
– Поверить не могу, – шипела она, бегая по комнате и собирая мне саквояж. – Ты спорила и грубила Луи Шаторье! Ты в своем уме! Слава богам, он не отказался от сделки!
– Тебе только того и надо… – пробормотала я, натягивая сухое дорожное платье.
Джозет остановилась, кулак уперся в бок, она сверкнула глазами.
– Неблагодарная дрянь, – выдохнула она. – После смерти твоего папаши я могла выкинуть тебя на улицу. Побиралась бы или пошла в работный дом. С твоей мордашкой имела бы успех. Но я сжалилась. Оставила дома, в тепле и сытости. Чем ты мне платишь, дрянь?
Я вздохнула. На душе скребли кошки, хотелось куда-нибудь спрятаться, убежать, улететь, но ни дома, ни за его пределами меня некому защитить.
Неизвестность и безысходность пугали до дрожи. Я закусила губу, заплетая перед зеркалом волосы, которые подсохли и вновь стали огненно-рыжими. В одном мачеха права – природа наградила меня хорошей внешностью: густые локоны, травяного цвета глаза, аккуратные черты лица. Все говорит о благородстве происхождения. Только вести себя, как чопорная гусыня, смиренно отдающая магию мужчине я не собиралась.
И все же против Луи Шаторье сделать ничего не могла.
Когда утром слуга грузил мой саквояж, совсем небольшой потому, что Джозет посчитала – в нем самое необходимое. Остальным обеспечит будущий муж, если он так щедр, что платит вперед, да к тому же обеспечивает обучение в Магикус Соле.
– А если я не обучусь? – спросила я, когда уже ехали в экипаже, покачиваясь на рессорах. – Если все, что вы вложили в мою подготовку окажется без толку?
Брачный посол напротив меня, все такой же спокойный, послал мне неопределенный взгляд.
– Вы обучитесь, – сказал он.
– А если нет? – настаивала я. За ночь в голове созрел план – если я провалю испытания или что там от меня требуется, они могут отослать меня домой. Не самое лучшее место, но тогда магия останется при мне. Пусть не распечатанная. Пусть скрытая. Но моя. Она пульсирует в венах, каждую секунду. Как я могу отдать ее какому-то мужчине? Мужчине, которого даже не знаю.
Взгляд посла стал испытующим, Шаторье произнес:
– Рекомендую все же постараться. Не хотите же вы, чтобы извлечение было болезненным?
Стараться мне не хотелось. Слишком много должна отдать – магию, свободу. А в замен что? Вечное рабство, покорность и смирение в тени мужского блеска. Если я и вышла бы замуж, то только встретив достойного человека. Человека, которого полюблю и который полюбит меня. А не вот так, как какая-то коза на базаре… Но угроза о болезненности напугала.
– Вы знаете, что брак с вашим женихом мне проти… Не по душе, – проговорила я в последнюю секунду решив, что слишком грубить не стоит. – Я его не люблю, не знаю и уж тем более не собираюсь расставаться со своей магией.
– Вы уверены, что она в вас есть? – поинтересовался посол и у меня почему-то по спине прокатился холодок.
– Не знаю, – соврала я, сама не поняв, почему. – Если её нет, вам же хуже.
