Магия же во мне все еще настороженно крутилась, готовая рычать и брыкаться, только бы не попасть к лапы этим людям.
И людям ли?
Голос нареченного похож скорее на рык зверя.
Надо что-то срочно делать, в этом Магикус Соле творятся странные вещи. Но к кому обращаться?
Мелькнула мысль написать домой, но тут же ее отмела. Джозет и Ашиль последние, к кому стоит обращаться за помощью, они избавились от меня и этому безмерно рады.
Но кто тогда?
Не к золотоволосаому из сна же обращаться. Даже если он реальный, не ясно – где находится и может ли оказать посильную помощь. Правда, судя по всему, единственный, кому на меня не плевать. Кто тогда? Король? Но пока весть о пансионе дойдет до него, случиться может, что угодно.
В бессилии я закусила губу и простонала – впервые оказалась в таком опасном и непонятном положении. Даже нападки Ашиля теперь казались детской шалостью. Что ж, если я одна против их коварного замысла, в чем бы он не заключался, придется действовать тихо и незаметно.
Едва додумала мысль и шагнула вперед, как передо мной возник Шаторье.
Внезапно и будто из воздуха.
Меня обдало жаром, от неожиданности в первую секунду не поняла, что делать. А он воспользовался, схватил за локоть и проговорил, растягивая губы в ухмылке:
– Мисс де Лафей, что это вы делаете так далеко от пансиона?
Меня затрясло – он знает, знает, что это я подслушала их разговор. Но проговорить попыталась непринужденно.
– Решила по лесу погулять.
Сказала и поняла, как слабо и не убедительно это прозвучало.
Шаторье словно читал мои мысли, продолжая ухмыляться.
– Вы в курсе, что без разрешения девушкам запрещено покидать пределы пансиона? – спросил он. – В лесу полно диких зверей, мало ли, что может случиться.
– Стоило строить пансион там, где есть опасные звери? – выдохнула я прежде, чем сообразила, что сейчас стоит попридержать язык.
Пальцы на локте сжались сильнее.
– Не переживайте, мисс де Лафей, – проговорил полос, и глаза его недобро сверкнули. – Поверьте, вам никакие лесные звери не страшны.
В другой ситуации это успокоило бы, но у меня от его слов по позвоночнику прокатились мурашки размером с теленка, магия в груди ухнула и запульсировала, словно не желает находиться радом с этим человеком.
Шаторье словно уловил и это.
– Ваш дар очень силен, – произнес он, опустив взгляд мне в декольте, и во взгляде этом не было вожделения, только какие-то безумные искры, что напугало еще больше. – Было бы непростительным расточительством передать его какому-нибудь заурядному магу. Не так ли?
Хотела напомнить, что передавать его вообще никому не хочу, но не успела – Шаторье дернул меня и потащил обратно в сторону лабиринта.
– Куда вы меня ведете? – спросила я, нервно сглатывая и задним умом понимая, то, что ждет меня впереди совсем не радужная прогулка.
Когда попыталась вырвать локоть, стальные пальцы сжались сильнее, он отвел ветку от лица и сообщил:
– Думаю, вам пора познакомиться со своим женихом поближе.
Меня окатило паникой. Знакомства в либрариуме хватило сторицей, куда уж ближе. А после того, что увидела в лабиринте, подходить к нему даже на пушечный выстрел не хотелось. Все мое существо, вся нераспечатанная магия буквально вопит – он опасен. Опасен, как самое страшно безумие, которое когда-либо встречала.
Дернувшись, я попыталась вырваться, но Шаторье лишь ухмыльнулся. Конечно, он куда сильнее, что ему стоит прижать хрупкую девушку.
– Кажется, я с ним достаточно знакома, – проговорила я.
– Всегда можно стать несколько ближе, – как-то недобро произнес Шаторье, у меня перехватило горло, колени затряслись.
– А если я не хочу?
– Вы и замуж не хотите, – отозвался посол, пожав плечами. – Но это ведь не мешает мне прямо сейчас вести вас к будущему мужу.
От мысли, что ко мне снова прикоснуться эти жадные пальцы, а горячее дыхание опалит лицо, в глотке образовался комок, сердце затарабанило. Отдавшись на волю какому-то древнему порыву, я вскрикнула и со всей силы наступила Шаторье на палец.
Тот взвыл от боли и отпустил локоть, ухватившись за ногу. Пока он прыгал, сыпля проклятиями и ругательствами, которых в жизни не слышала, я развернулась и помчалась в противоположную сторону, перепрыгивая поваленные деревья и пеньки. Сейчас не хватало только лука, чтобы ощутить себя, как на охоте в детстве. Только охотник сейчас совсем не я.
Пару раз из-под ног выпрыгивали зайцы и куропатки, которых пугала своим безумным бегом. Куда именно держать направление не думала, только бы подальше, только бы скрыться от этих психов. Найду пещеру или дупло, переночую, а там буду думать, как добраться до столицы и рассказать все его величеству де Фламеру. Возвращаться обратно в пансион нельзя, они меня мигом схватят и сотворят такое, что даже представлять страшно.
И я бежала без оглядки, уже окончательно плюнув на платье, чей подол превратился в ошметки.
В какой-то момент магия в груди испуганно дрогнула, показалось, за мной кто-то следит. Я в панике оглянулась на бегу, но позади лишь деревья и кусты. Выдохнув, развернулась, чтобы продолжить бегство, но налетела на широкую грудь.
Грудь в темно-синей ливрее, на которой блестит желтый камень на цепочке.
Остолбенев, я подняла взгляд на дымку вместо лица, руки задрожали. Последние события сложились во едино: адепт, сумрак, нареченный, добровольная передача дара…
Мой нареченный не человек! Он порождение проточины тьмы, как и остальные женихи. Но те, видимо, какие-то прихвостни, потому, что Шаторье трепещет и ползает на коленях именно перед ним.
И этот главный почему-то больше всего жаждет именно моей магии.
Меня окатило холодом, а нареченный просипел уже знакомым, жутким голосом:
– Валенсия, малышка, ты торопишься на свидание со мной?
Глава 17
Прежде, чем успела сообразить, меня схватили за локоть, цепкие, крючковатые пальцы сжались так, что я вскрикнула.
– Пусти меня! Тварь!
– О, сколько пыла, – усмехнулся нареченный, и я в который раз увидела, как дымка возле его лица расселась, обнажая заостренные, хищные черты лица с синими огнями вместо глаз.
Видимо, я слишком пристально смотрела, потому, что выражение его лица стало слегка удивленным.
– Ты меня видишь? – спросил он.
Больше скрывать смысла не было, я выпалила:
– Вижу! Вижу твою мерзкую физиономию, кем бы… чем бы ты ни был!
Его улыбка стала по истине жуткой, губы растянулись широко, как у шута, он усмехнулся.
