В этот же миг мое отражение исчезло.
– Мама?! – вырвалось у меня, а в ноздри ударил привычный запах маминых духов: морская свежесть с нотками цитрусовых и иланг-иланга.
Мама была бледной, с запавшими под глазами тенями, волосы стянуты в хвост, в тех самых джинсах и водолазке, в которых видела ее последний раз.
Я пригляделась: мамочка сидела на кухне, на том же месте, где последний раз ее видела. На барной стойке свернулся кот Курсивчик.
– Иришка! – из маминых глаз потоком хлынули слезы и глаза вмиг стали такими голубыми-голубыми, разительно выделяясь на бледной коже. – Доченька! Как ты меня напугала!
– Мамочка! – я протянула руку.
Пальцы наткнулись на невидимую преграду, не на поверхность зеркала, нет, это было похоже на сильно сгустившийся воздух.
– Мамуля. Это не я, я не виновата. Это все Кано.
Мама всхлипнула с видимым облегчением. Потом достала салфетку и шумно высморкалась. Когда снова взглянула на меня, от рыданий не осталось и следа. Она у меня такая: поплачет-поплачет, а потом улыбнется. Ведь слезами делу не поможешь, а нервные клетки не восстанавливаются, так она любит повторять.
И мамочка и вправду улыбнулась.
– Я знаю, Ириэлечка, – сказала она. – Я тебя не виню! Я поняла, что Кано открыл для тебя врата в истинный мир.
– Значит, ты знала, – прошептала я.
Курсивчик потянулся и зевнул, а мама кивнула.
– Я выросла в истинном мире. Я, Морская Мари, родилась на Коралловых островах, это недалеко от Водного дракарата.
Неожиданно у меня вырвалось:
– Ты скучаешь?
Мама поняла меня.
А потом улыбнулась. Робко и как-то невесело.
– Ты там всего день, а выглядишь счастливой и отдохнувшей.
– Тут… Тут бесподобно! – вырвалось у меня, но тут же пожаловалась: – Я чуть не утонула. Тут какое-то очень странное место.
Мама, вопреки услышанному, отмахнулась.
– Чушь! Дитя дочери морского народа не может утонуть. Я всегда тебе говорила.
Я ресницами захлопала. Верно, мама так говорила. И никогда не переживала, когда я уплывала надолго, чего не скажешь о бабушке… Однажды она даже бегала по пляжу, схватившись за сердце (быстро, кстати, бегала) и кричала «Инфаркт, инфаркт!» А потом, когда я вышла, так припечатала мне по пятой точке на глазах у всего пляжа, что так стыдно было…
Я помотала головой, отгоняя ненужные воспоминания. Ощущать себя на границе воды и воздуха было непривычно и странно.
Мама же вглядывалась куда-то за мою спину. Причем с таким видом, как смотрит голодный обжора на коробку шоколадных конфет.
Я невольно оглянулась.
Нежное мерцание воды. Словно сгустившийся, окрашенный в бирюзу, воздух. Причудливые морские раковины окрашены сиянием разноцветных кристаллов. Пышные, кудрявые водоросли, цветастые стебли колышутся живыми радугами. Мимо снуют туда-сюда разноцветные рыбки. Совсем не боятся меня. Одна подплыла поближе и попыталась присосаться к перегородке между мирами. Не вышло. Рыбка обиженно вильнула хвостом и скрылась в зарослях водорослей.
Мы с мамой хихикнули. Смех вышел нервным, каким-то облегченным.
– Мам, я – русалка? – спросила я в лоб.
Мама покачала головой.
– Ты – нет, – ответила она. И, прежде, чем я успела что-то сказать, добавила: – А я – да. Ты дочь русалки, Ириэль. Ты дочь одного из самого могущественных родов морского народа.
– Могущественных? – переспросила я, силясь осознать произнесенное мамой. Не каждый день мамочка сообщает тебе, что она – русалка.
Мама кивнула. Гордо.
– В нашем роду были драконы. То есть… Был… очень сильный дракон, – добавила она почему-то с горечью.
– Мам, ничего не понимаю. Объясни по-человечески, а?
– Судя по тому, что я вижу, ты пробудила Зеркало.
– Зеркало?
Мама кивнула.
– Священное Зеркало Видящих и Помнящих морского народа.
– Понимаешь, – я замялась. Как-то не хотелось рассказывать о том, как я на это самое зеркало наткнулась. Не спросив броду, полезла в воду, называется. От русалок сбежала. Точнее, от того черноволосого воина, но это неважно. Важно, что глупо получилось, да.
– Так оно случайно как-то получилось.
– Много лет Зеркало Ириэль считали потерянным, – сказала мама. – То, что ты его нашла, и не просто нашла, а смогла пробудить, не случайность. Даже я, та, которая навсегда закрыла для себя врата в истинный мир, могу говорить с тобой посредством самого могущественного артефакта нашего рода. Потому что между нами есть кровная связь.
Я, мягко говоря, опешила.
– Так это наше зеркало?
– Не перебивай, – сказала мама. – Сеанс общения через зеркало забирает силы. Тебе еще во дворец плыть.
– Я…
Мама подняла палец.
– Я знала, что ты там. Слушай внимательно, Ириэль. Ты одна, совсем одна, у тебя нет там друзей, никого, поняла? Тебе там опасно. Русалки не примут полукровку за свою. Для драконов ты будешь всего лишь женщиной. Но ты – обладаешь даром, дочь! Если смогла попасть туда, сможешь и вернуться. Ищи пути!
– Какие пути, мама? Каким даром? Это Кано позвал меня, и я провалилась в какой-то тоннель.
– В твоих жилах течет кровь Видящих и Помнящих морского народа. А еще драконья кровь. Ее совсем мало, но достаточно, чтобы наделить тебя магическим даром.
– В чем заключается мой дар, мама?
Глаза мамы потухли, как будто в комнате выключили свет.
– Я не знаю, милая. Не знаю. Я не думала, что ты появишься вот так… В зеркальном мире. Ты же знаешь, здесь нет магии. Отсюда я не могу помочь тебе. Ищи союзников! Ищи того, кто поможет тебе вернуться обратно.
– Меня похитил Кано… И что-то мне подсказывает, он сделает все, но не допустит того, чтобы я вернулась.
Между бровей мамы пролегла морщинка.
– Он ничего не сделает тебе, – но голос ее прозвучал как-то неуверенно.
– Ты же сама говорила, что за столько лет все могло измениться. Ты говорила, что вы оба изменились, мам.
Мама побледнела на глазах. Видно было без слов, что сама не уверена в том, что говорит.
– Ему нужна ты, мама, – тихо сказала я. – Очень нужна.
Мама уронила лицо в ладони и сидела так какое-то время. А потом ее силуэт стал какой-то расплывчатый, словно нас разделила стена воды.
– Мама! – позвала я и сделала какое-то мысленное усилие, чтобы опять «настроить четкость». Каким-то образом, это удалось.
Мама подняла лицо и тихо сказала:
