Я шумно выдохнула. Затем взяла со стола фрукт, похожий на манго, только розовый и стала задумчиво крутить его в руках.
По мере моего рассказа воин мрачнел. Даже, как будто несколько раз пытался что-то мне сказать, но меня же несло! Ждал…
А когда я, закончила и впилась зубами в розовую сочную мякоть, ожидая, что теперь-то уж точно заговорит, тоже почему-то молчал.
Когда с фруктом было покончено, заговорил. При этом как-то виновато улыбнулся.
– Значит, ты у нас совсем недавно и ничего об истинном мире не слышала, – сказал он. – А хочешь посмотреть получше?
Я хотела. Но…
– У вас же там, на Грозовом острове эти… сборы.
– Я буду плохим хозяином, если не найду время для такой во всех отношениях достойной гостьи, – произнес он, глядя в глаза.
И меня прямо в жар бросило от его слов. Даже замешательство, которое послышалось, когда он слово «хозяином» произнес, как-то ушло от внимания.
– Я с радостью, – сказала я и улыбнулась. – Я ведь нигде еще не была.
– Тогда начнем с этого острова, – сказал воин. – Его у нас называют остров Влюбленных.
И кто-то, боюсь, покраснел. И это была я.
– Меня Ириэль зовут, – невпопад пролепетала я. – А тебя…
– Меня, – воин запнулся, но лишь на миг. – Меня – Дэн. И я безумно рад встретить тебя, Ириэль.
И вот, наверное, зря этот остров островом Влюбленных назвали. Ничего такого особенного за время, проведенное на нем, я и не заметила.
Моим вниманием неразрывно владели чьи-то синие-синие глаза, четко очерченные губы, резковатые, словно вырезанные в скале, черты лица. Шикарный разворот плеч… жар, исходящий от огромного мускулистого тела. Твердые пальцы, которые сжимали мои, в то время, как перебирались по подвесным мостам, забираясь на огромное дерево в центре острова. И голос… низкий… хриплый и при этом какой-то протяжный, что ли… музыкальный обволакивающий голос…
В общем, когда эту сладкую пытку пришлось прервать (по моей инициативе, если что), я испытала почти физическое страдание и облегчение одновременно.
А прервать пришлось, потому что услышала, что меня «вызывает» Таша.
Просто в один момент словно услышала ее голос в голове.
– Ариэлька… Ариэлечка, отзовись… Важные новости!
Я не ошиблась.
***
Прикоснувшись к Зеркалу, увидела уже знакомую комнату подруги. Таша была занята. Спешно собирала вещи. Причем перед моим «звонком» дверь хлопнула, что значит, кто-то только что ушел.
– Опять командировка! – сердито бормотала Таша, впрочем, не слишком искренне. – Поучиться не дадут спокойно. А Таше потом наверстывай, как же!
– Та-аш, – позвала я и подруга, обернувшись, широко улыбнулась мне.
– Меня к папахену отсылают, – сообщила она без приветствия. – Мирные переговоры вести. Война дракаратов – это очень и очень серьезно, Ариэлечка… Ковен ожидал чего-то такого от Кано, они с папахеном давние враги. Но никто и представить себе не мог, что все начнется так скоро!
Глава 8
Зеркало показывало светлый зал с красными колоннами, золотыми письмена на них отражают солнечные лучи.
Трон – широкий, с золотой спинкой в виде распахнутых драконьих крыльев, пустовал. Беседующие расположились поодаль, в неприметной нише в стене. За овальным столом сидели друг против друга Мичио Золотой Дракон, верховный предводитель Огненного дракарата и моя подруга Таша, которая, думаю, к нашему общему с ней изумлению, оказалась его дочерью.
Оба в роскошных золотых одеждах, на голове Таши странный убор с фигуркой птицы с распахнутыми крыльями.
Я и не знала, что моя подруга может быть такой… в общем, одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: действительно дочь Мичио Кинриу. Самая настоящая. За то время, что мы не виделись что-то неуловимо изменилось в ее облике. Взгляде, выражении лица, посадке головы. Удивительно было смотреть на эту странную пару со стороны и видеть, как резкие, даже грубые черты Мичио Кинриу проявились в Таше, но на ее лице они отчего-то смотрелись органично и даже очаровательно.
Таша знала, что я смотрю. Что мне слышно каждое слово, произносимое в золотом зале. О том, что я могу, при желании, скрываться от тех, от кого хочу, мы узнали случайно, когда знакомились с Исамом. Муж подруги оказался славным парнем, каким-то открытым и живым, несмотря на свою «льдистость», которая бросалась в глаза в первую очередь.
– Смотри сама, – сказала Таша предварительно. – Мне нечего от тебя скрывать. Может, раз Кано добр к тебе, тебе и удастся как-нибудь достучаться до него, объяснить… нельзя допустить, чтобы началась война, Ариэль. Нельзя…
Я была согласна с подругой, поэтому всматривалась в картинку внимательно, каждое произнесенное слово слушала с замиранием сердца.
– Это ты сделал так, что Мари попала в зеркальный мир, – сказала Таша. – Я все знаю, отец. Ты отправил ее туда, чтобы победить Кано.
– Я победил бы Водного в любом случае, – произнес Мичио Кинриу.
Я помнила его голос! Низкий, хриплый, похожий на голос предводителя Водного дракарата. Но если в голосе Кано звучал рев водопада, тяжело катились по дну подводные камни, то голос Огненного дракона гремел грозой, вспышками молний, лесным пожаром, который сжирает все на своем пути.
– Но все же ты решил подстраховаться, отец, – сказала Таша. – Ты лишил своего врага любимой женщины. Мама Ариэльки не признается, Кано обмолвился лишь, что она закрыла за собой врата, напуганная его злейшим врагом. Несложно сложить два и два.
Мичио Кинриу посмотрел на дочь с высокомерием и какой-то гордостью одновременно.
«Конечно, ты женщина, – говорил этот взгляд. – Но ты – моя дочь. И ты – дракон».
– Да, – сказал он после небольшой паузы. – Женщина – слабость дракона. Особенно та, к которой дракон питает… слабость.
– Любовь, – подсказала Таша. – Это называется любовь, отец.
– Я знаю, как это называется!! – дракон рявкнул так, что я подпрыгнула и, из-за того, что нахожусь в воде, зависла над полом. А у Саши на лице не дрогнул ни единый мускул.
– Дракону неведома любовь, – высокопарно произнес Мичио Кинриу.
А Таша неожиданно фыркнула. Отец покосился на нее уязвленно.
– Уж мне-то можешь не рассказывать, – сказала Таша.
– Он должен быть мне благодарен, – произнес дракон уже тише. – Я лишил своего лучшего врага слабости.
Таша невесело усмехнулась.
– Ты лишил его силы. Именно этого ты и добивался. Ты непревзойденный политик, отец.
Мичио Кинриу посмотрел на дочь с гордостью.
– Ты умна, дочь. Я всегда говорил это.
